Сначала "лагеря политического перевоспитания", которые сейчас существуют в китайской провинции Синьцзянь, появились в Тибете. Об этом в интервью Idel.Реалии заявил Лобсанг Сангай, глава правительства Тибета в изгнании, который приехал в Прагу для участия в международной конференции "Форум 2000".

​– Вы говорили, что государства, строящие экономические отношения с Китаем, должны держать в голове тибетский вопрос. Вам удалось достучаться до правительств других государств?

– То, в какой степени нам это удается, зависит от обстоятельств. Сейчас мы наблюдаем, что в мире растет интерес к тому, чем является Китай. Поэтому очень важно, чтобы все узнали, что происходит в Тибете. Ведь то, что происходит у нас, может случиться где угодно, в том числе в Европе. Кто-то может даже сказать, что это уже происходит.

Если Тибет оккупирован и колонизирован в буквальном смысле, то Европа все больше становится зависимой от Поднебесной – ее оккупируют экономически. Здесь наблюдается усиление политического влияния Китая. Вы можете лицезреть это в разных европейских столицах. Есть те, кто хочет понять, на что способен Китай. Они хотят знать степень былой и нынешней жесткости этой страны. Даже сейчас в Тибете разрушаются буддистские храмы. 152 тибетца совершили самосожжение в знак протеста против политики Китая. И этот факт наиболее отчетливо показывает то, на что способен Китай.

– Понимают ли власти европейских стран все это?

– Мы об этом говорим уже 60 лет. Я на этой должности 7 лет. Первые 5 лет особого интереса к нашему вопросу мы не наблюдали. Они не верили тому, что мы говорили. А теперь они хотят знать. Особенно на последних встречах они проявили большой интерес. Ведь политика китайских властей уже здесь – в европейских столицах. Другое дело то, что они предпринимают в отношении Китая.

– Но у вас не было "лагерей политического перевоспитания"?

– У нас они были. И лагеря были, и исправительные работы, все это было. И люди исчезали.

Но в Синьцзяне это делается в больших масштабах. Через лагеря прошло больше миллиона человек. Масштабы там очень большие. При этом методы по подавлению и контролю над людьми, применяемые в Синьцзяне, начались в Тибете и теперь представлены во всем Китае. И они экспортируют все это в тоталитарные режимы в разных частях мира. То, что происходит в Синьцзяне и Тибете, будет распространяться и на остальной мир. Теперь это все беда не только тибетцев и уйгуров. Все это идет в мир. Через лагеря в Китае прошло 10% населения, это то, на что эта страна способна.

– Вы сотрудничаете с уйгурскими активистами в этом вопросе?

– Да, мы все время встречаемся. У нас много друзей-уйгуров. В начале ноября у нас будет мероприятие в Женеве. В нем примут участие китайские диссиденты, демократические активисты, монголы, уйгуры и тибетцы.

– Вы считаете, что нас ожидает тоталитарное будущее?

– Если посмотреть на международные дела, то вызов демократии еще никогда не был столь сильным. Есть авторитарные правители, такие же режимы, которые распространяются нас весь мир. Китай – это центр всего этого, он же является самым большим вызовом для демократии. И выбор таков: либо ты выбираешь китайский путь без демократии, либо наш демократический путь.

– Вы за диалог и мирное сосуществование. Все это работает?

– Это должно сработать. То, что мы строим – это демократия. Меня избирают тибетцы из 30 государств. У нас есть избираемый парламент. Хотя мы и в изгнании, это эффективно функционирующая администрация. Мы также хотим отсутствия насилия. Если демократия – это хорошо, отсутствие насилия – это хорошо, это есть то, как функционирует тибетская модель. Если мы проиграем, то демократия и ненасилие тоже проиграют.

– Но китайские власти рассматривают само существование тибетского правительства в изгнании как угрозу и проявление экстремизма.

– Это то, что они всегда говорят. Если бы мы были экстремистами, у нас должен был бы быть элемент насилия или чего-то радикального. Но мы – мирная система, мы хотим решить тибетский вопрос через диалог с представителями китайских властей. Это умеренный и рациональный подход. Если они нас считают угрозой, встает вопрос отсутствия безопасности у них, а не того, рациональные мы или нет.

Оригинал статьи на сайте Idel.Реалии