Вечером 20 сентября власти США ввели новый пакет санкций в отношении РФ: они наложены на 27 человек и пять компаний, связанных с оборонной отраслью РФ и спецслужбами. Среди них – "ЧВК Вагнера" и "Конкорд" бизнесмена из Петербурга Евгения Пригожина, которого многие называют "кремлевским поваром". Санкции также введены в отношении авиапроизводителя "Сухой" и авиазавода в Комсомольске-на-Амуре.

В конце ноября США могут ввести в отношении России новые, более жесткие санкции, связанные с отравлением Сергея и Юлии Скрипалей.

Как отразятся на экономике и на простых гражданах России новые санкции США? И чувствуют ли они их удары по себе? Телеканал "Настоящее Время" расспросил директора Центра исследования экономической политики экономического факультета МГУ Олега Буклемишева.

— По сравнению с массивом ранее введенных санкций вновь обозначенные меры, конечно, привносят добавку. Но эта "добавка" не представляется такой уж кардинальной по сравнению с тем, что было сделано ранее.

Единственное новшество действительно касается вторичных санкций потребителей, клиентов российских компаний по оружейному бизнесу. Это единственное новшество, которое, судя по всему, будет иметь далеко идущие последствия.

— Мы разговаривали на эту тему с военными экспертами. Они сказали, что, несмотря на то, что российский экспорт занимает второе место в мире после США, и с достаточно большим отрывом, не до конца понятно, сколько в действительности Россия зарабатывает на продаже оружия. Как вы считаете, насколько чувствительным для российской военной промышленности будет этот удар?

— Абсолютно верное высказывание по поводу того, сколько живых денег реально поступает в Россию. Никто точно эти оценки дать не может. Очень часто за оружейный экспорт рассчитываются долгами. Очень часто рассчитываются обещаниями, очень часто рассчитываются какими-то политическими договоренностями.

Поэтому реальная стоимость, реальная начинка оружейного экспорта, цифра, которая обычно дается, вообще говоря, ее оценить практически невозможно.

— Если в ноябре мы получим самый жесткий санкционный сценарий за Скрипалей, каковы будут его последствия?

— Я не думаю, что ноябрьские события как-то в корне изменят общую ситуацию с наложенными на Россию санкциями. Да, возможно введение санкций против крупных государственных банков, скорее всего, не розничных. Возможно какое-то ужесточение санкций по линии государственного долга. Но как мне представляется, в данной ситуации гораздо большую нагрузку на российскую экономику оказывают угрозы еще не введенных санкций.

— То есть это тот случай, когда ожидание может оказаться более болезненным, чем непосредственно происходящее?

— Это старинная шахматная мудрость: угроза страшнее исполнения.

— Чего стоит от этого пакета санкций ждать не конечному потребителю, а рядовому российскому гражданину? И каким образом на нем могут отразиться эти политические игры очень верхнего и высокого уровня?

— Российский потребитель на себе ощущает, безусловно, снижение курса рубля, которое совсем не продиктовано нынешними фундаментальными характеристиками российской экономики. Оно, скорее, как раз связано с возможными санкционными рисками ближайшего или несколько отдаленного будущего.

Российский потребитель страдает еще и от российских антисанкций. И российский потребитель, возможно, чувствует на себе какие-то совсем уже косвенные последствия. Например, связанные с уходом иностранного бизнеса, с непритоком иностранных инвестиций в Россию, с более высоким уровнем процентных ставок. Это, кстати, тоже в последнее время обозначилось: Центральный банк опять начал ужесточать, а не смягчать денежно-кредитную политику.

То есть, когда мы говорим о последствиях, – они довольно широки. Но каждое из них, наверное, пока не является сильно тяжеловесным. И самое главное – они все носят косвенный характер. Это означает, что российский потребитель необязательно их связывает с непосредственной причиной.

Есть ситуации, которые называются "ужасный конец". Есть ситуации, которые описываются словами "ужас без конца". Вот санкции, которые США накладывают на Россию, сегодня все больше приобретают характер "ужаса без конца". Судьба нынешних санкций долгосрочная, она представляется сосем уже долгосрочной, выходящей за рамки какого-то взгляда. И это, как мне кажется, самое плохое, что может происходить. Потому что угроза, еще раз повторю, намного опаснее, чем реализация того, что уже свершилось.