Подписание совместного документа о новом характере отношений и приверженности ядерному разоружению Корейского полуострова – пока лишь, по мнению настороженных наблюдателей, благие намерения.
Конкретных деталей и сроков выполнения договоренностей представлено не было. Стоит или не стоит обольщаться; действительно ли мир стал свидетелем исторического прорыва в проблеме северокорейской ядерной программы – поговорим об этом с востоковедами, журналистом в Токио Василием Головниным и профессором Университета Кунмин в Сеуле Андреем Ланьковым.
– Насколько оправданы, на ваш взгляд, те громкие эпитеты, которые звучат как от самих участников этих переговоров, так и от журналистов. О том, что встреча это историческая, фантастическая, что мир теперь изменится?
Головнин: Ну, "исторической" нам ее назвать, видимо, необходимо, потому что до сих пор лидеры КНДР и Соединенных Штатов напрямую с глазу на глаз не встречались никогда.
Ланьков: Абсолютно не оправданы. Вы знаете, я 30 лет занимаюсь Северной Кореей, и такие "исторические", "меняющие все на свете" события происходят в среднем раз в три-четыре года. Дюжину добрую я их уже видел.
– Складывалось впечатление, что эта встреча была важна обоим лидерам, как вам кажется, кому из них больше и почему?
Ланьков: Не знаю. Она нужна была обоим лидерам, но по разным причинам. Для Трампа это было очередное упражнение в собственной нарциссистской саморекламе, самопродвижении. Декларация, которую они подписали, является на удивление беззубой и пустой.
Ожидалось, что Северная Корея пойдет на дополнительные уступки, и, возможно, она была к ним готова, но администрация Дональда Трампа никаких дополнительных уступок получить от Северной Кореи не смогла. Зато Дональд Трамп улыбался, говорил, что все замечательно, и написал огромное количество твитов о собственном величии.
Головнин: Ну конечно, она в большей степени нужна все-таки Ким Чен Ыну, потому что он выходит из крайне сложного положения, в котором он оказался, вернее, в которое он сам себя загнал в прошлом году.
А теперь вот товарищ Ким абсолютно фантастическим образом из этой изоляции вышел, показал себя миру таким веселым симпатичным парнем, а не тем кровавым тираном, как о нем думали и говорили еще буквально вчера: человеком, который казнил собственного дядю и очевидно отдал приказ убить своего старшего брата.
– Получается, с точки зрения пиара, встреча удачная. А как вы оцениваете перспективы разоружения КНДР? Стоит ли надеяться, что Пхеньян в обозримом будущем откажется от ядерной программы?
Головнин: Дело в том, что ядерное оружие – это, как бы вам сказать, это в каком-то смысле символ веры нынешнего режима в Северной Корее. Это то, чем они занимались на протяжении трех поколений. <...> На это были брошены все ресурсы.
Потом, перед глазами у Ким Чен Ына, а он в общем-то человек смышленый, есть судьба Каддафи, есть судьба Саддама Хуссейна.
Ланьков: Они отлично видят, что случилось с Каддафи, который является единственным диктатором, отказавшимся от ядерного оружия. Они помнят Саддама Хуссейна. Они не забыли про Украину, про Будапештский протокол 1994 года, который показывает, насколько можно верить гарантиям великих держав.
Они не верят бумаге. Они верят экономической мощи, во-первых, а во-вторых и в главных, – военной мощи. Ядерное оружие они, конечно же, не сдадут.
– Если Пхеньян не собирается "сдавать оружие", то о чем сейчас говорят северокорейские СМИ? Сообщают ли вообще о саммите?
Головнин: Такая установочная оценка от главного и единственного северокорейского информационного агентства, что поездка прошла в общем очень удачно, все будет хорошо, откроется новая страница в отношениях с Соединенными Штатами, но не было произнесено ни единого слова о каких-то перспективах отказа от ядерного оружия или о каких-то конкретных договоренностях.
То есть, пока это просто: "Вождь съездил, провел важные переговоры, и со Штатами могут начаться новые отношения". Вот пока все.
Ланьков: "Нодон синмун", это их главная газета. Восемь страниц, из них три с половиной страницы посвящены визиту.
Правда, иногда видно, что они опирались не на поступающую информацию, а на предварительные заготовки. Такие мелкие смешные ошибки в описании происходившего в Сингапуре. Видно, что они заранее написали тексты, потом, получив отмашку, опубликовали.
– О чем сейчас пишут газеты в соседних странах? В Японии и в Южной Корее, к примеру.
Головнин: Качественные газеты просто выражают большое беспокойство, а массовые… Я только проходил, видел такую газету массовую, которую читают люди простые в метро, и там был заголовок, как бы это перевести… "Трамп вступил в любовные игры с Чен Ыном, убийцей собственного дяди". Вот такого рода заголовки. По-моему, они достаточно характерны.
Ланьков: Тут огромная разница между Южной Кореей и Японией. В Южной Корее сейчас приступ оптимизма очередного, эти приступы случаются здесь раз в 10 лет, и вот сейчас случился очередной.
Все здесь верят – ну не все, а широкие народные массы, специалисты, конечно, не верят, они понимают, – широкие народные массы верят, что сейчас начнется замечательная эпоха, будем с северокорейцами дружить, будем сейчас на поезде ехать в Пхеньян, а потом в Москву, и вообще все будет замечательно. Конечно, этого не будет, и никаких поездов тоже не будет.
КОММЕНТАРИИ