Совладелец группы "Сумма", один из влиятельнейших миллиардеров России, Зиявудин Магомедов был арестован по подозрению в хищениях бюджетных средств. Вместе с ним по этому делу проходит его брат. Кто может стоять за арестом миллиардера и кому Магомедовы могли перейти дорогу, Настоящему Времени рассказала главный редактор издания The Bell Ирина Малкова.

–​ Я знаю, что вы проанализировали обвинения, предъявленные братьям Магомедовым и обнаружили среди якобы пострадавших от их преступных действий вполне интересные имена. Какие же?

– Дело в том, что мы действительно смогли в выходные узнать все семь эпизодов, по которым обвиняются сейчас Магомедовы. Честно говоря, впечатление довольно неоднозначное, потому что по отдельности размер хищений, если брать каждый кейс, не так уж велик. Большую часть претензий предъявила компания ФСК. Речь идет о контрактах, которые заключались до 2013 года, то есть история довольно давняя, и там, наверное, общий размер хищений, то, что следствие считает хищением, так скажем, насчитывает в районе 600 миллионов долларов.

И вторая часть крупных претензий касается Калининграда. Это строительство стадиона и строительство местного аэропорта. Там сумма претензий примерно такая же, чуть больше.

–​ Сегодня, когда рассуждают, кому это выгодно, невыгодно, много раз произносили в разных медиа словосочетание "сечинский след". На ваш взгляд, насколько можно говорить о присутствии главы "Роснефти" в этом деле, нужно ли обращать отдельное внимание на эту историю вокруг Новороссийского порта, вообще есть ли в стране другой человек, который может себе позволить что-то подобное, вот так инициировать арест настолько высокопоставленных, крайне влиятельных фигур?

– Как мне кажется, наверное, пока это можно назвать в большей степени инсинуациями, именно потому что Сечина привыкли связывать со всеми громкими антикоррупционными показательными делами. Но если посмотреть на ситуацию именно с Магомедовыми, ни к Калининграду, ни к ФСК "Роснефть", грубо говоря, отношения не имеет, к тому, что легло в основу уголовного дела против них. Чем действительно интересовалась "Роснефть" – это одним из крупнейших активов Магомедовых, речь действительно идет о Новороссийском порте. Но не очень понятно, как арест Магомедовых может приблизить "Роснефть" к поставленной задаче, потому что мы знаем, что накануне ареста в конце прошлого года Магомедовы согласились выйти из этой компании в пользу "Транснефти", и насколько я знаю, сделка должна была быть заключена уже буквально на днях.

Соответственно, сейчас как ее проводить, когда они оба находятся до мая в заключении, совсем непонятно. Мне кажется, что эта сделка была более-менее бесконфликтна хотя бы потому, что представители "Суммы" не выдвинули ни одного директора в новый совет директоров, то есть там нет их представителей. И, по сути, мы получаем компанию, в которой сейчас сидит "Транснефть" и сидит государство в лице Росимущества, и больше там никого нет, никто не может им помешать. Как арест Магомедовых приближает "Роснефть" к получению доли в этом активе, мы не очень понимаем.

–​ Если говорить в целом о некоем финансовом климате, Дмитрий Песков, например, комментируя их арест, сказал следующее: "Это не одноразовая акция". Арест Магомедовых – это вообще серьезный сигнал для бизнеса, вы же наверняка говорили с предпринимателями, как они относятся к аресту, к этим новостям?

– Вы знаете, когда я разговаривала с предпринимателями, в целом не встречала, наверное, ни одного человека из бизнес-сообщества, в том числе из списка Forbes, который бы громко аплодировал и радовался таким громким показательным историям, как в случае с Евтушенковым, как в случае с арестами каких-то политических фигур, потому что, так или иначе, это все не прибавляет радости и не добавляет очков, мне кажется, нашему инвестиционному климату.

В данном случае все то же самое. Если честно, то многие наши собеседники были более-менее в шоке от этой истории, в том числе, среди чиновников. В первую очередь, настораживает, конечно, показательная жестокость, наверное. Я не очень могу сопоставить размер ущерба, который, такое впечатление, что по крохам собирался для того, чтобы составить эту цифру в 2,5 миллиарда, с размером потенциального наказания, потому что Магомедовым сейчас, если сложить все их статьи, грозит до 30 лет лишения свободы. Это очень много.

И именно поэтому, мне кажется, что все претензии, которые к ним предъявляются, они касаются: песка не довезли или песок не такой. То есть какого-то такого рода хозяйственные споры. Именно поэтому, мне кажется, что здесь, может быть, дело не только в бизнесе, не столько в бизнес-плоскости лежит проблема, а в чем конкретно заключается причина их задержания, конечно, сейчас остаётся только догадываться.

–​ Сегодня вспоминали, в том числе, и дело "ЮКОСа", когда говорили об аресте Магомедовых. Вам что вспоминается – "ЮКОС", Ходорковский или, может быть, Евтушенков?

– В целом всегда вспоминается, конечно, дело "ЮКОСа" в таких историях. Но дело "ЮКОСа" было в большей степени, как мне кажется, все-таки политическим, а не бизнес-историей. С Евтушенковым все было, конечно, гораздо более прозрачно и понятно, потому что была конкретно взятая компания, конкретно взятые интересанты, проблемы Евтушенкова более-менее закончились, когда он с этой компанией расстался, и возобновились, опять же, по поводу "Башнефти", по поводу этого актива несколько лет спустя. Но здесь история, мне кажется, была гораздо более прозрачной, чем сейчас.