За день до этого кипела работа: картонные коробки выкинуть, ссыпать три пузырька в один, упаковать в сумку, сверху присыпать шприцами. Повторить шесть раз. Американская клиника Esperanza с острова Роатан пожертвовала Викиной организации Health&Help целую комнату лекарств. Везти как есть нельзя – неподъемно.

"Что значит – как мы эти сумки попрем? Возьмем и попрем, ну, если надо будет – разделимся", – пожимает Вика плечами. Впереди – поездка автостопом через Сан-Педро-Сулу, "мировую столицу убийств", а после – переход государственной границы с десятками килограммов незадекларированных медикаментов. За одно такое путешествие Вике, как организатору контрабандной перевозки, грозит от трех до пяти лет тюрьмы и штраф до $700.

Но Вике важны не средства, а цель: она не анализирует, не предугадывает препятствия, просто идет напролом – и всегда оказывается там, где нужно. Даже тогда, когда другие считают это невозможным.

"Правда – это то, во что мы верим", – говорит Вика.

Вика – врач-инфекционист, специализируется на тропических болезнях. Только в Центральной Америке она провела три года: ездила по разным городам Гватемалы, где во время конфликтов уворачивалась от коктейлей Молотова и зашивала пулевые ранения; лечила от всего на свете в клинике Esperanza на острове Роатан; вместе с другими врачами ликвидировала эпидемию холеры 2015 года на Гаити.

Теперь у Вики своя больница, куда со всех уголков мира приезжают волонтеры – с такой же верой в право на медицинскую помощь для каждого человека на земле.

"Конечно, деревенские рассердились и грозились порубить нас мачете, если мы тут же не свернем всю свою деятельность, – рассказывает Вика. – Так продолжалось долго, мы были в отчаянии, время поджимало – у многих волонтеров уже были на руках билеты. Тут мы нашли наш мормонский Чуйнахтахуюб: крепкое комьюнити, удачное расположение на перекрестке дорог. И стройка началась".

Две тысячи метров над уровнем моря и двести километров от столицы. Добираться до больницы долго: сначала нужно сменить несколько "чикен-басов", так в Гватемале называют старые школьные автобусы, потом поймать попутку до деревни – регулярного транспорта здесь нет.

За семь месяцев строительства обстоятельства менялись каждый день, а вместе с ними и стоимость проекта – собранных денег не хватало катастрофически.

"По утрам мы c Кариной писали письма большим компаниям, а днем или вечером красили губы красной помадой, надевали обтягивающие платья и шли по строительным магазинам, – вспоминает Вика. – И многое в итоге нам дали бесплатно: окна, двери, розетки, другие материалы – короче, все получилось".

Жизнь в Гватемале оказалась неожиданно дорогой. Молоко стоит больше $2, не слишком вкусная колбаса – от $9 за килограмм, экзотика вроде корнишонов – от $5,5 за банку в Walmart, до которого на машине ехать больше двух часов. А живет Health&Help только на частные пожертвования, довольно немногочисленные – в месяц от силы набирается $500. Поэтому питаются Вика и волонтеры скудно: на молочные продукты, фрукты и уж тем более мясо у ребят нет денег, основной рацион – макароны и рис с овощами.

"На самом деле кажется, что все сложно, что быт тут сложный, но это такое счастье, что стройка закончилась, что есть дом, что мы можем делать то, что нужно делать – лечить людей. Было почти невыносимо: мы жили в соседней школе, там три слоя пыли, помещение открытое, змеи, скорпионы. Ни о гигиене нельзя говорить, ни о пространстве каком-то личном – спали все просто в палатках на полу, мылись холодной водой да строили по 12 часов в сутки", – со смехом вспоминают девушки нелегкое время.

На приеме случаются и комичные истории, о которых Вика иногда пишет в свой ЖЖ.

"Пришел как-то мужик: такая, говорит, проблема у меня, что и сказать о ней нельзя. Он все время повторял: "Понимаешь, у меня жены нет, тяжело-то оно, без жены", – вспоминает Вика. – Я говорю: "Ну и что, у меня вот тоже мужа нет, справляюсь как-то". Он говорит: "Нет, доктор, вы не понимаете. Жены у меня, значит, нет. Ну я тут напился и засунул его в трубу". Мы бы умерли со смеху, но было совсем не смешно: рваная рана уже местами начала превращаться в язвы. Я раньше думала, что такое бывает только в странах первого мира – ну, люди в задницу себе что-то засовывают, или члены куда-то суют. Я же в приемном отделении работала – там много такого было. А оказалось, что и в Нью-Йорке, и в Уфе, и в гватемальской деревне все это есть".

Но чаще приходят с гриппом, гастритом или повышенным давлением. У каждого четвертого – диабет, дань любимой диете индейцев из кока-колы и кофе с сахаром. Почти всем больным выдают немного инсулина домой. Почему почти? Потому что инсулин в Гватемале стоит 220 кетсалей (около $33) за пузырек, и у ребят из клиники далеко не всегда получается его купить. Привезти с собой волонтеры тоже не могут – для транспортировки нужны не только специальные холодильники, но и документы.

"Самое страшное для нас – не критические ситуации, потому что мы – врачи, мы натренированы быстро реагировать. Самое страшное – когда нет возможности помочь. Когда у нас чего-то в клинике нет, и пациенты должны поехать и купить, а они не могут, но без лекарства они умрут – вот это реально страшно. Человек пришел, ты его нормализовал, вывел из кетоацидотической комы, научил делать инъекции, рассказал, где и что нужно купить, как достать подешевле… А через неделю он приходит в таком же кетоацидозе, потому что постеснялся сказать, что денег на лекарства у него нет", – вздыхает Вика. Инсулин – ее главная головная боль.

Порой гватемальцев приходится учить, как соблюдать личную гигиену, использовать контрацепцию и даже мерить температуру – в больнице регулярно устраивают обучающие лекции.

В деревнях у большинства нет ни канализации, ни туалета – люди попросту справляют нужду на том же поле, где выращивают урожай. Такой уклад постоянно обеспечивает Вику и ее команду новыми пациентами с поносом и рвотой.

В деревнях нет стиральных машин и телевизоров – слишком дорого. Дома сделаны из адобы – смеси земли и сосновых иголок, которые здесь повсюду. В большинстве домов готовят на открытом огне, а это – бронхиты, астма, частые простуды и проблемы со зрением. Сложенная из адобы и плитки печка – показатель благосостояния, и такие есть далеко не у всех. Газовая плита – для избранных. Семьи исключительно большие: девочки начинают рожать с 14 лет до тех пор, пока могут – аборты запрещены законом, а о существовании контрацепции знают далеко не все.

Несмотря на то, что преимущественно в Гватемале исповедуют христианство, в горах оно часто представляет собой некую смесь с майянскими ритуалами: здесь пьют различные отвары, проводят шумные церемонии с дымящимся ладаном, а диабет и дурной характер лечат сеансами экзорцизма у вулканических кратеров.

"Когда мы сюда переехали, мы так радовались: на всю деревню совсем нет алкашей – двое на тысячу человек. А теперь тут еще есть мы", – смеется Вика.

Хотя они с Кариной и грустят время от времени, что устроить личную жизнь в деревне сложно, в остальном скучать не приходится. Недостаток средств девушек тоже не сильно расстраивает:

"Я была замужем за уфимским нефтяником, он зарабатывал немало. И я знаю, как это, когда можешь в магазине купить все, что хочешь, – говорит Вика. – То, что у меня нет пятидесяти пар туфель, не делает жизнь хуже. Чем меньше шмоток, тем меньше проблем, а если ты голоден – можно просто заварить бомж-пакет и не напрягаться. Главное, чтобы денег хватало на лекарства, а их почти хватает".

Вика с Кариной уверены, что надо двигаться дальше: уже есть много планов, есть силы, есть желание, есть люди со всего мира, которые поддерживают клинику на краю света.