Есть ли среди главных задач для нового общественного телевидения Украины достучаться до аудитории по ту сторону линии разграничения на Донбассе, что такое Общественное телевидение Украины, и чем оно отличается от других каналов и как собирается выдержать конкуренцию, Настоящее Время поговорило с главой правления Национальной общественной телерадиокомпании Зурабом Аласанией.
Суворина: Зураб, как вы считаете, пропагандой и контрпропагандой должно заниматься Общественное телевидение или это вообще не его вотчина деятельности?
— Однозначный ответ – нет.
Суворина: Кто тогда должен этим заниматься?
— Я думаю, государственные органы, которые этим и занимаются, по крайней мере, пытаются начать заниматься этим в Украине. Это министерство информационной политики, и пока что оно справляется не очень.
Аймурзаев: Ну они же все равно не имеют своего телевидения, агентство, правда, есть государственное. Каким образом тогда Общественное телевидение должно бороться с общественными угрозами извне? Пропаганда – такая угроза.
— На самом деле у них уже есть телевидение. Они взяли спутниковый канал, переоформили его, у них довольно неплохая техника, они начинают развиваться. Они – я имею в виду канал UA TV. Это и есть та самая пропаганда, о которой мы с вами сейчас говорим. Касательно общественного вещателя, я все-таки не думаю, что пропаганда должна быть внутри страны. Общественный вещатель должен все-таки больше бороться с угрозами внутри страны, скажем так. Да и насчет слова "бороться" – мне не очень нравится.
Суворина: Почему зритель должен вам верить, вашему каналу?
— Ни почему. Нет ни одной причины, кроме привычки к каналам довольно токсичным, скажем так, поскольку коммерческие каналы в нашей стране, по крайней мере, все время существования Украины были на стороне интересов одного человека. Государственные СМИ были на стороне власти, даже не государства, а именно власти, какой бы она ни была. Ну вот у нас есть шанс за ближайшие пару-тройку лет показать стране, что есть холодильник, в котором лежит скучная и невкусная брокколи. Но она там есть, и здоровый образ жизни возможен.
Аймурзаев: И она полезная. Это самая сложность с брокколи. Я хотел по поводу Донецка и Крыма. У нас сегодня тема, мы, в том числе, говорим о новых вышках, о том, как Украина пытается просто физически донести сигнал до этих людей. А вот вы, как руководитель Общественного телевидения в ближайшем будущем, будете думать, как донести смыслы, информацию до этих людей?
— Безусловно. Более того, мы это уже делали в предыдущие годы и только усиливаем это влияние. На самом деле там тоже нет речи о пропаганде. Наша задача – вещать тот сигнал, который мы вещаем. Мы не хотим отделять этих людей от нас и делать специальную резервацию, или специальный сигнал для них, или специальную контрпропаганду для них. Мы просто делаем то, что мы делаем – мы показываем нашу жизнь такой, какая она есть.
Я понимаю, например, могут быть возражения: ну вот Грузия тоже показывает в Абхазии. И что? Понимаю, но все-таки не наша задача – контрпропаганда. Вышки – да. Мы стараемся ставить. Последняя вышка на Чонгаре, "Украинское радио" зазвучало. Люди с удивлением в Крыму слушают это радио и не могут поверить своим ушам, когда там идет трансляция, например, заседаний Верховной Рады. А они у нас бывают странненькие. И тем не менее правда жизни есть правда жизни. Это то, к чему мы и стремимся.
Аймурзаев: А вот вопрос языка, вопрос более такого, это тонкий вопрос, лояльного вещания – есть ли такая мысль для этих людей, которые изранены пропагандой и войной?
— Есть, и она на самом деле спорная у меня самого, поскольку мы сейчас строим стратегию общественного вещателя, и, например, это касается национальных меньшинств. Как мы должны с ними поступать? По идее, у нас есть несколько редакций, которые работают, например, на румынском языке. Мы думаем, надо ли этих людей интегрировать в жизнь Украины? Или позволить румынам больше приближаться к Румынии, скажем так? И этот вопрос дискуссионный спорный.
Я открыт к предложениям и точно так же открыт к предложениям от редакции, как лучше это делать, в том числе, я общаюсь с самими общинами: ребята, как лучше для вас? И задача стоит такая средняя, сбалансированная – интегрировать их в жизнь Украины и не отделять их, но в то же время удовлетворять их насущные необходимости.
Суворина: Среди ведущих Общественного телевидения будут политики? И как вы вообще, как телеменеджер с огромным опытом, относитесь к тому, что Надежда Савченко уже ведущая, у Лещенко будет свой видеоблог на 24-м.
Аймурзаев: Михаил Саакашвили, кстати.
— Вот этот последний пример мне очень нравится. Человек был президентом страны, и карьера его выросла аж до ведущего телеканала. Как по мне, это дикая идея совершенно. Я понимаю, что она отлично лупит по эмоциям, отлично работает на рейтинги. Но, к счастью, у общественного вещателя нет задачи завоевать высокий рейтинг.
Аймурзаев: Во время выборов главы Национальной Общественной телекомпании я видел на фотографиях, на трансляции представителей посольств, иностранных фондов. Насколько они сейчас, скажем так, второй раз поверили и будут поддерживать эту идею, очень важную для Украины?
— Мне кажется, все наши проекты, которые были 2,5 года, во время моего пребывания во главе канала, у нас было очень много проектов, впервые за существование украинского телевидения государственного появились донорские проекты большие, крупные. Они были запланированы, они длительные, стратегические. Так вот все они были поставлены на паузу, потому что демократические страны не хотят вкладываться в консервацию государственного телевидения. И они выжидали, а какой путь развития выберет страна. Они пытались не влиять, хотя я понимаю, само их присутствие тоже уже показывает важность события.
Ну что ж, Украине должно быть лестно – мир следит за событиями в Украине. И они присутствовали там. Возможно, как говорят некоторые члены Рады, они своим присутствием уже влияли и показывали, насколько это важно. Но ни одним словом, никогда, ни разу они не поддержали какого-то конкретного человека. В данном случае меня или, наоборот, моего конкурента. Но они показывали своим присутствием, что да, им это важно.
И мне кажется, они смотрели путь, какой страна выберет. Так получилось, что на этом конкурсе страна делала выбор примерно так, как вся страна и делает – 8 на 8, консервативный путь развития, замораживание или реформа. Не могу говорить о себе в тоскливом тоне, но все-таки выбрана была реформа со второго тура. Чуть-чуть, с небольшим перевесом. Точно, как вся страна. И мне кажется, что переговоры немедленно были разморожены. Они сразу же сказали, попросили о встрече на следующей неделе с тем, чтобы посмотреть на наши проекты, в каком они состоянии, в какой стадии и продолжить их.
Суворина: Зураб, модель Общественного телевидения украинского схожа чем-то с ВВС или есть какие-то существенные различия в этом?
— Очень существенные различия, в том числе, нам еще предстоит огромный долгий путь, который они прошли за 86 лет. Мы только начинаем, и нам даже не снились те рейтинги, которые есть у них. А самое главное для меня – научиться балансировать между все-таки привлекательностью и популярностью канала, 26%, насколько я знаю, ВВС1 имеет на рынке, и между правильными месседжами.
Наше общество тоже вокруг совсем не британское. Они одновременно требуют от меня, например, делать религиозные программы и детские, и в то же время требуют рейтингов. Но чтобы религиозная программа была рейтинговая – это немножко удивительно. Но вот этот баланс мы и будем нащупывать в ближайшие годы. Касательно других вещателей, я же был даже в Японии, везде очень разные модели. В каждой есть блестящие находки, которые можно как пазликом собрать и сложить здесь свою украинскую картину.
Аймурзаев: Ну и вопрос уже про саму реформу. Новая команда, новые люди, сейчас уже с настоящим мандатом и фактическим правом реформировать. Много ли уйдет людей, много ли останется за бортом этой общественной истории?
— Я надеюсь, как минимум это будет процентов 60. Потому что да, тяжелая ситуация, люди за много лет привыкли не работать.
Аймурзаев: Это много. 60% – это много, особенно в случае радио, то, что мне ближе, то, что я знаю в истории с Общественным радио, это целые редакции, да?
— Вы правы. И это будет тяжелая борьба, вот в этом случае да. Но это реформаторская часть, так скажем, она неинтересна, она скрыта, она менее заметна снаружи. Но для этого половину правления я предусмотрел как раз медийную, та, которая будет заниматься контентом, позволив нам, дав нам время реформировать саму вот эту крайне жесткую, закостенелую систему, выстроенную за много лет. Надеюсь, нам удастся в ближайшие 2-3 года это сделать.
Суворина: Зураб, ну и очень коротко о финансировании. Тут должно быть все прозрачно, насколько я понимаю.
— Да, прозрачно плохо. Вы имели в виду именно это, и так оно и обстоит. Они нам недодали примерно четвертую часть того, что они обязаны, того, что они сами запланировали. Но есть нестандартные пути. Например, я хочу стать пионером в подаче иска в суд на кабинет министров Украины. Я сделаю это с радостью. Понимаю, что вряд ли мы это выиграем, но, по крайней мере, прецедент в стране мы создадим. Это наше правительство, и мы можем подать на него в суд и потребовать выполнения закона.
КОММЕНТАРИИ