Госдума не будет ужесточать антитеррористические законы после атаки в петербургском метро. Об этом сегодня пишет РБК со ссылкой на три источника в "Единой России" и собеседника, близкого к администрации президента. Речь идет о предложении лидера "Справедливой России" Сергея Миронова и главы думского комитета по безопасности Василия Пискарева вернуть смертную казнь за терроризм. Их оппоненты в Думе уверяют, что действующих законов вполне достаточно для борьбы с терроризмом.
Каков коридор возможностей власти в реакции на вчерашний взрыв в Петербурге, Настоящему Времени рассказал политолог Глеб Павловский.
— Есть традиция в России что-нибудь ужесточать. Сутки прошли после трагедии в Санкт-Петербурге, но никаких внятных прямых сигналов от власти – ни в сторону ужесточения, ни наоборот – вообще никаких сигналов. Что это значит?
— Я думаю, это дурная привычка, исходящая из ложного представления, что народ – дурак, и ему нужно все время бросать какие-то кусочки мяса в виде новых ужесточений, новых репрессий. Мы подняли планку антитеррористических законов более чем высоко, и следовало бы теперь поднять планку расследований.
— А это будет сделано, и об этом как-то узнаем, как вы думаете?
— Я думаю, я даже уверен, что расследование ведется интенсивно, я не сомневаюсь в этом. Другое дело – качество этого расследования. Мы не знаем, но мы не можем требовать через сутки уже окончательных результатов.
— Но, вы знаете, в этот раз, уж так получилось, что трагедия в Санкт-Петербурге, теракт в метро, по времени не слишком далеко отстояла от расследований Алексея Навального и акций оппозиции, и возможно из-за этого те люди, которые на улицу выходили, тревожно в своих социальных сетях писали, что вот сейчас-то нами займутся или вот сейчас-то нам интернет закроют или еще что-нибудь такое неприятное сделают. Как-то очень близко на свой счет приняли возможные последствия. А вам кажется, будут похожие последствия или не стоит думать, что так уже прям прямолинейно будут действовать?
— Практически сразу после теракта возникли голоса, знакомые нам голоса людей, которых часто можно увидеть на телевизионных шоу, которые оттуда не вылезают, которые стали именно этого требовать – требовать каких-то немыслимых репрессий, Лимонов потребовал даже зверствовать. От собственного народа зверствовать – это вообще, наверное, вряд ли в нашей традиции, так уже религиозно и ценностно заложено.
— Тут Лимонову виднее.
— Были опасные сигналы, и эти сигналы не пресекались – Проханов и другие. Они бессмысленны, потому что еще нет ни одного террориста, которого бы поймали, когда искали участника либеральных митингов.
— Владимир Путин приехал на место теракта лично, именно на место теракта. То есть он не потом прокомментировал, а сразу. Это случайность, как вам кажется, или нет?
— Это хороший шаг, это нормальный шаг политического лидера, здесь нет ничего, честно говоря, небывалого.
— Я, знаете, неправильно вопрос задал. Конечно, это не случайность, понятно, что любой нормальный политический лидер должен это сделать. Просто для Владимира Путина эта трагедия какая-то особенная, поэтому он приехал на место ее и возложил цветы, или что-то изменилось в его отношениях с людьми, или просто так надо, так всегда теперь так будет?
— Не надо спрашивать об искренности у нынешнего поколения политиков, оно такое, какое оно есть. Но Владимир Путин, конечно же, помнит, что это его родной город, это удар по его родному городу, когда он там был, он был, если угодно, горожанином в этот момент Петербурга, Ленинграда, как хотите, и, конечно, он должен был это подчеркнуть.
— Вы считаете, что будут сделаны какие-то оргвыводы для самих силовиков или это коснется только людей, которые находятся в среднем эшелоне силовых структур?
— А я не знаю, нужны ли оргвыводы в адрес силовиков и какие именно, потому что мы пока не знаем, как именно попал сам заряд внутрь метро. Он мог попасть туда разными путями, в том числе и изнутри.
— Есть еще одна связанная тема – сегодняшний комментарий Дмитрия Медведева. После публикации фильма ФБК "Он нам не Димон" впервые премьер-министр высказался на этот счет. Он назвал расследование "компотом" и "чушью", а имени Навального не упомянул. Почему сегодня? Многие обратили внимание, что это происходит в тени темы теракта.
— Я не вижу здесь связи, его выступление мне не кажется удачным. Для премьера, для бывшего президента страны, ну, непристойно браниться.
— Он был вынужден сказать то, что он сказал, как вы думаете?
— Вряд ли Медведеву написали на бумажке, что он должен сказать. Нет, это явно был его собственный пафос, и этот пафос не убеждал, потому что он был каким-то уклончивым. Он мог перейти в наступление, это право политика, но не браниться и не так одновременно браниться и уклоняться от того, чтобы назвать того, кто бросил ему вызов, это дурной тон.
— Это подчеркивает его слабость на его посту или вообще нельзя сравнивать эти вещи?
— Это подчеркивает то, что он чувствует, наверное, какую-то тревогу. Это явный признак тревожности, фрустрированности чем-то, чего мы не видим, потому что идет же аппаратная война, она идет там всегда. И это, конечно, используется как-то против него, и он раздражен этим, и одновременно хочет ответить, он отвечает номинально Навальному, а фактически он отвечает кому-то невидимому в аппаратных кругах, кто это использует.
КОММЕНТАРИИ