Согласно докладу, подготовленному Центром стратегических коммуникаций НАТО, сегодня в России на телевидении почти не шутят о лидере государства – Владимире Путине. Причиной отсутствия шуток о президенте авторы доклада называют цензуру.

Наверное самым заметным явлением в политическом юморе в России стал проект "Гражданин Поэт". Стихи Дмитрия Быкова об актуальных событиях в стране – со сцены и экрана читал актер Михаил Ефремов. Продюсером проекта выступил бывший главный редактор издания "Коммерсант" Андрей Васильев. Всего вышло больше 50 выпусков, многие из которых стали хитами с миллионами просмотров в Сети.

Сегодня проект существует в виде концертов, с которыми Быков, Ефремов и Васильев ездят по всему миру. О политической сатире мы поговорили сегодня с Андреем Васильевым.

— Я сейчас вспоминаю ваш номер "Путин и мужик", когда Путин был таким злодеем...

Неприступный, как гостайна,

И стремительный, как Вжик,

Путин вышел из комбайна.

Путин! Тут и сел мужик.

...а Медведева представляли как пустое место, он в номере выглядел именно так...

— А он, собственно, во всех наших номерах, даже когда Путин был как бы второе лицо государства, ну, юридически, а Медведев – первое, у нас все равно Путин занимал гораздо больше места, я просто по пальцам могу пересчитать, когда были какие-то номера посвящены Медведеву.

Может быть, поэтому все и говорили, что мы – путинский проект. Может быть. У нас же Путин был как злодей, негодяй, зловещая фигура, ну хоть какой-то мужик. А что такое был Медведев? Жидкость такая, суспензия. А в то время у Путина с Медведевым были очень плохие отношения, насколько я знаю, что Путин даже опасался, что Медведев, ну он по Конституции мог распустить правительство, например, он много чего мог - по российской Конституции, президент почти царь.

И вот они очень опасались, что Медведев себя проявит как мужик. Конечно, он не проявил, потому что он, собственно, и не был никогда мужиком. И в этом смысле, может быть, наши те номера 2011-2012 года косвенно играли на руку Путину.

— Путин очень обиделся, когда его Саакашвили назвал Лилипутиным. Мне говорили очень знающие, близкие к нему люди. Прямо по стенке полз, вот так. Я его не знаю, я с ним вообще мало знаком, с Путиным, никогда даже знакомы не были.

— А если поглубже копнуть, вспомнить "Кукол", проекты тех времен, мне кажется, что сейчас не так смеются над российскими политиками внутри России, им гораздо смешнее увидеть в каком-то странном образе Ангелу Меркель или того же Петра Порошенко.

— Потому что людей, в общем, получается, принуждают интересоваться больше проблемами международными, чем внутренними. Это странная песня на самом деле, старая игра – при советской власти было то же самое.

— На ваш взгляд, есть в России сейчас государственная политика в отношении юмора четко кем-то руководимая? Или это все самодеятельность все-таки?

— Да ее вообще нет. Передайте своим друзьям из НАТО, что зря тратит хозяин им зарплату. На самом деле никакой политики в отношении юмора нет, а в отношении инакомыслия наверняка есть.

— То есть вы четко разделяете сферу юмора и сферу инакомыслия?

— Может быть, юмор – какая-то одна из черт инакомыслия. Ну как, говорили в свое время, когда мы были на пике популярности: "Благодаря вам развилось протестное движение, все эти Сахарова, Болотная". Очень приятно, если это так, мы совершенно этого не планировали, не собирались этого делать. Если мы ребят воодушевили на это дело, то я рад. Но не мне об этом судить, но я просто говорю, что нам так говорили. Дай им бог здоровья, я очень рад, другое дело, ничем не кончилось это протестное движение.