В Казани вновь прошли уличные протесты вкладчиков Татфондбанка, после того, как истек срок ультиматума, который они выдвинули руководству республики. Протестующие требуют восстановить работу банка. В противном случае они пообещали добиваться отставки главы республики.
Сегодня же стало известно, что президент России Владимир Путин наградил президента Татарстана Рустама Минниханова орденом Александра Невского. На днях главе республики исполнилось шестьдесят лет.
Вкладчики двух проблемных банков Татфондбанка и Интехбанка написали письмо первому президенту республики Минтимеру Шаймиеву. В нем они требуют вернуть деньги.
В минувшую пятницу Центробанк отозвал лицензию Татфондбанка – второго по величине банка в Татарстане. Этому событию предшествовала попытка спасти кредитное учреждение. Акционеры вели переговоры с ЦБ с декабря прошлого года.
В качестве одного из способов спасения кредитной организации, которая пользовалась популярностью и мелкого и среднего бизнеса, акционеры банка предлагали провести его санацию. Внести в капитал банка деньги компании ТАИФ, подконтрольной семье бывшего главы республики Минтимера Шаймиева. Крупнейший акционер компании ТАИФ, владеющей нефтяным и инвестиционным бизнесом – сын первого президента Татарстана Радик Шаймиев
Центробанк счел, что 25 миллиардов рублей, предложенных для санации, для спасения банка не хватит. Регулятора не устроило и предложение властей Татарстана передать банку земли или выпустить облигации.
В своем письме Минтимеру Шаймиеву вкладчики банков потребовали вернуть им деньги. Во вторник, 7 марта на акцию протеста в Казани вышли 200 человек. Организаторы рассчитывали провести самый массовый митинг за последние 20 лет, и заявили накануне об участии минимум тысячи человек По неизвестным причинам не пришли даже сами лидеры протеста. В Казани говорят, что людей, возможно, чем-то сильно напугали власти.
Сама история с банкротством ведущего банка Татарстана еще далека от завершения и буквально на глазах становится одним из главных политических событий года в России.
Банковский кризис в Татарстане: начало
Слухи о том, что Татфондбанк испытывает трудности с ликвидностью, в Казани ходили с начала 2016 года. В начале декабря появились первые сообщения о задержке с платежами через банк для юридических лиц.
Но настоящая паника началась 7 декабря. В "Коммерсанте" вышла статья, в которой утверждалось, что банку для спасения срочно нужны 80 миллиардов рублей.
Банк призвал клиентов не паниковать и доверять только "проверенным источникам", но было поздно.
Вкладчики стали массово выводить деньги из Татфондбанка. Начались задержки платежей. 12 декабря банк установил лимиты на снятие денег.
13 декабря стал последним днем, когда вкладчики могли забрать деньги. Сотни людей пришли к центральному офису за вкладами и хоть какими-то ответами, но не получили ни того, ни другого.
19 декабря вкладчики банка обратились за помощью к Владимиру Путину. Петицию на его имя в первые же дни подписали почти 2000 человек. На сегодняшний день под ней 5000 подписей. Очереди у отделений Банка собирались каждый день.
26 февраля состоялся крупный митинг. К этому моменту еще оставалась надежда на санацию Татфондбанка, то есть выделение спасительных средств Центробанком и властями республики.
Но уже 3 марта стало известно, что у Татфондбанка и связанного с ним Интехбанка отозвали лицензии. На следующий день сотни людей собрались у здания Торгово-промышленной палаты в Казани, а после почти штурмом взяли здание правительства региона. К вкладчикам вынужден был выйти премьер-министр Татарстана Ильдар Халиков.
В понедельник, 6 марта премьер отказал вкладчикам в их требованиях и объявил, что республика не будет гасить долги банка.
Вкладчики пообещали добиваться отставки руководства Татарстана, включая президента Рустама Минниханова. Серьезность намерений должен был подтвердить сегодняшний массовый митинг. Однако он собрал лишь две сотни человек, в пять раз меньше, чем ожидалось. Ни сегодня, ни на предыдущих акциях и пикетах, ни один участник силами МВД задержан не был.
Наследие первых дней России: откуда у Казани своя банковская система
Автономную от Москвы банковскую систему в Татарстане начали выстраивать еще в начале 90-х. Банки региона тоже были призваны доказать — здесь, в Татарстане, все свое: от языка и президента до банкоматов и кредитов.
По сути, республиканские деньги с тех пор распределяются между контролируемыми региональной элитой фондами и предприятиями. Банки могли стать одним из столпов татарской независимости.
В 1994 году Казань и Москва заключили соглашение о банковских полномочиях – по ним создавался Национальный банк республики Татарстан, который действовал в рублевом пространстве. Выгода Москвы — недопущение создания местной валюты. Татарстан, соглашаясь на российский рубль, получил банковскую автономию, свободу денежного регулирования и внешнеэкономических отношений на территории республики.
Тогда же начала формироваться и вся банковская система Татарстана, выстоенная вокруг региональной элиты. Сейчас в республике 18 кредитных организаций. А вся банковская система – вторая по размеру в России после Москвы с объемом активов более триллиона рублей.
Все крупнейшие банки республики — квазичастные. По сути, финансовая система Татарстана выстроена вокруг трех банковских групп. Это Ак Барс, Татфондбанк и Аверс: три крупнейших кредитных организации республики. Подавляющее число более мелких банков – их "дочки".
Правительство Татарстана в каждой из финансовых групп имеет либо значительное участие, либо практический контроль – через госкомпании, которым принадлежат пакеты акций в банках. Причем зачастую это одни и те же структуры — татарские промышленные гиганты вроде Связьинвестнефтехима, Казаньоргсинтеза, Татарэнерго и других государственных компаний.
К примеру, в Татфондбанке правительству Татарстана напрямую принадлежат 8,9% акций. Долей еще в 7,5% руководство республики владеет через "Ипотечное агентство Татарстана". А оно подчиняется министерству строительства, архитектуры и ЖКХ республики. Еще по 15% банка принадлежат подконтрольным региону компаниям Татэнерго и Татспиртпром.
Похожая стурктура собственности и в крупнейшем банке Татарстана — Ак Барс. Четверть капитала – в руках Жилищного фонда при президенте республики, еще 15% — у министерства земельных и имущественных отношений. Столько же — у Связьинвестнефтехима, одной из крупнейших региональных компаний, также принадлежащих республиканскому правительству.
Несправедливый дележ
В декабре минувшего года президент Татарстана Рустам Минниханов резко выступил на заседании Госсовета республики. Он утверждал, что денег на помощь финансовой системе не хватает из-за несправедливого распределения доходов между Казанью и федеральным центром. Запись его выступления о "новом раскулачивании" позже исчезла с правительственных сайтов.
"Те, кто хорошо работает, якобы вообще не должны получать федеральных субсидий. Это вообще глупости. Куда страна идет?" – возмущался глава республики.
Рустам Миниханов утверждал тогда, что доход Татарстана увеличился на 3%, но деньги эти Москва просто забирает. С учетом денег, переданных в федеральный бюджет, в республике остается только треть доходов, от 27 до 33 процентов.
Позже во время Гайдаровского форума он объяснял федеральному чиновнику, заместителю министра экономического развития Александру Цыбульскому:
Вы взяли и изъяли деньги. Я понимаю, что надо поддерживать эти (дотационные) регионы. Надо искать пути. Но просто так взять и отобрать такую сумму… Это большая сумма. Это же не меня касается, касается почти 4 млн человек нашей республики".
Одна страна, два президента
Татарстан – единственный в России регион, у которого есть свой президент. В 2007 году Владимир Путин и президент Татарстана Минтимер Шаймиев подписали новый вариант федеративного договора об отношениях Москвы и Казани.
Кроме титула главы республики, в договоре прописали особые условия для Татарстана. Срок действия соглашения истекает в июне этого года. Пока неизвестно, продлят ли его.
История особых договорных отношений между Москвой и Казанью началась летом 1990 года. Борис Ельцин, только избранный главой Верховного Совета, произнес знаменитое: "берите суверенитета столько, сколько сможете проглотить". У Татарстана аппетиты оказались немаленькими.
В июле 1991 года Минтимер Шаймиев, только что избранный президентом Татарстана, отказался подписывать горбачевский союзный договор. Также поступил лишь Джохар Дудаев в Чечне. Ельцин в последний момент смог уговорить Шаймиева, но ценой обещания отдельного соглашения между Россией и Татарстаном о широкой автономии.
После Беловежских соглашений на смену горбачевскому союзному договору пришел ельцинский федеративный, и Шаймиев снова пошел вразрез с позицией Кремля.
Руководство Татарстана объявило референдум, на который вынесло вопрос: "Согласны ли вы, что Республика Татарстан – суверенное государство, субъект международного права, строящий свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на основе равноправных договоров?"
"Да" ответили 61,5% принявших участие в голосовании. Но Минтимер Шаймиев не стал брать пример с Чечни и идти на прямой конфликт с Москвой. Результаты референдума нужны были ему в основном как козырь для давления на Ельцина.
Так в итоге и произошло. 15 февраля 1994 года Москва и Казань подписали двусторонний договор "О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан". В нем государственный статус Татарстана определен весьма расплывчато:
"Республика Татарстан как государство объединена с Российской Федерацией Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Татарстан и данным договором".
Помимо этого: "республика Татарстан – суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с Российской Федерацией". То есть республика одновременно и суверенная, и с Россией объединена.
Больше ни у одного российского региона ничего похожего нет. Так, например, в конституции соседней Башкирии сказано, что она "является демократическим правовым государством в составе Российской Федерации".
Согласно первому договору 1994 года республиканская власть получает финансовую самостоятельность, имеет право взимать собственные налоги, пользоваться и распоряжаться природными ресурсами, которые были объявлены "исключительным достоянием народа Татарстана", решать вопросы республиканского гражданства, а также создать свой Национальный банк.
В 2007 договор был переписан. Уговорить Владимира Путина сохранить полную автономию Минтимиру Шаймиеву не удалось. Природные ресурсы в новом варианте соглашения уже не называются собственностью народа Татарстана. Но республика сохранила право выдавать паспорта с вкладышем на татарском языке, что было главным имиджевым требованием Казани.
Срок действия документа 10 лет. И истекает он в конце июля 2017-го года.
"Главный риск – рейдерский захват активов республики федеральными игроками". Павел Чиков о возможных последствиях
Татфондбанк, наряду с крупнейшим в республике Татарстан банком Ак Барс, составлял основу банковской системы республики. Глава Татфондбанка, бывший министр финансов Татарстана Роберт Мусин арестован до 16 апреля, его подозревают в мошенничестве. Почему у вкладчиков банка оставалась надежда на его спасение, и может ли Москва использовать эту ситуацию для давления на руководство республики, рассказывает юрист, руководитель правозащитной организации "Международная Агора" со штаб квартирой в Казани Павел Чиков.
— Это особенные банки? Это банки, которые составляли основу финансовой независимости Татарстана, или неправильно так говорить?
— Вообще в республике два основных банка – Ак Барс, это главный банк "Татнефти" и главный социальный банк. Он работает с физическими лицами, там все бюджетники, большая часть, имеют свои зарплатные карточки и получают заработную плату.
Татфондбанк пользовался гарантиями кабинета министров республики. Два этих банка – это была, собственно, основа банковской системы республики. Остальные, более мелкие – это сателлиты двух крупных. Но плюс еще есть, естественно, представители федеральной сети.
— Люди склонны считать, что это атака на власти Татарстана, такой способ давления – могли бы спасти из Центробанка, если бы захотели, но не стали? Или возлагают всю ответственность, скорее, на руководство республики? Как вам кажется?
— Это довольно сложная ситуация. Проблемы в банковской системе возникли еще на фоне финансового кризиса 2008–2009 годов. Потом были проблемы 2013-2014 годов. Все банки находятся в примерно одинаковой ситуации. То есть крупные банки – они все в примерно такой не очень уверенной, не очень стабильной ситуации.
— Получается, что Центробанк волен кого-то спасать, кого-то не спасать, исходя из каких-то своих соображений. И тут мы подходим к главному, о чем я хотел спросить – совсем недавно Минтимер Шаймиев, прошлый президент, первый президент Татарстана ездил в Кремль. И тогда говорили, что он поехал говорить о будущем подписании, продлении договора о разграничении полномочий между органами власти Российской Федерации и Республики Татарстан. Это очень важный, мне кажется, для Татарстана документ. Он фактически показывает вот ту часть независимости политической и финансовой Татарстана, которая ему досталась сразу после распада Советского Союза. Может эта ситуация с банками быть таким способом давления перед продлением этого договора, как вы думаете?
— Я бы сказал, что большие риски есть неких атакующих действий именно с точки зрения экономики. Наибольшие риски этой сложившейся ситуации – это рейдерский захват федеральными игроками собственности или основных активов республики Татарстан, если мы говорим про "Татнефть", например. И особенно держим в голове судьбу "Башнефти" – каким образом она переходила из рук в руки. Она была ровно такой же системообразующей для экономики Башкортостана, такого же суверенного, как и "Татнефть" в Татарстане.
И здесь есть определенные риски, что качнувшаяся банковская ситуация может повлечь за собой вхождение в республику игроков, особенно держа в голове складывающуюся сейчас ситуацию на федеральном уровне, когда основные жирные куски распределяются между очень узким кругом приближенных к главе государства бизнесменов.
Соответственно, я бы сказал, что вот по логике, предыдущей логике развития есть риски вот эти. Мне кажется, в этом смысле, и особенно сейчас, в последние годы, при нынешнем руководстве Татарстана, которое гораздо больше внимания уделяет именно экономическим вопросам, нежели политическим, беспокоиться надо прежде всего об этом. Потому что договор, он, конечно, формально, как символ некий, значение имеет существенное. Но тем не менее…
— Главное – бизнес.
— Да, как говорили, в общем, Карл Маркс и Фридрих Энгельс, экономический базис – он важнее.
КОММЕНТАРИИ