Посольство США в Украине заявило 16 февраля о своей обеспокоенности угольной блокадой на востоке страны. Для дипломатов публичные замечания по конкретной проблеме в стране пребывания – вещь из ряда вон выходящая. В заявлении указано, что стороны должны встретиться и договориться о том, чтобы легальные товары украинских компаний могли пересекать линию разграничения.
Дипломаты "настоятельно призывают правительство Украины" реформировать энергетический сектор как можно скорее.
Журналист Настоящего Времени Тимур Олевский поговорил о реформах, возможности закупки угля из России и возможных причинах блокады Донбасса с Ириной Милютиной, руководителем департамента по внешним коммуникациям компании ДТЭК, основанной Ринатом Ахметовым.
— У вас компания крупнейшая на рынке генерации в Украине. Как вы думаете, когда посольство США говорит о реформах в энергетической отрасли, имеет ли это отношение к вашей компании?
— Я думаю, что сейчас та проблема, которая наиболее насущная, все-таки это повод, по которому высказалось сегодня посольство, насколько я понимаю, все-таки касается блокады. И эта тема сейчас наиболее обсуждаемая.
— Конечно, тем обсуждаемая, но она связана, согласитесь, Ирина. Если блокадой, перебитыми железнодорожными путями, ковровой бомбардировкой или чем бы то ни было можно прервать цепочку, в результате которой Украина останется без света, часть ее, и это касается вас, как крупнейшего производителя, то возникает вопрос: а собираетесь ли вы в будущем, если не успели это сделать до сих пор, как-то модернизировать предприятие, чтобы не зависеть от антрацита?
— Давайте посмотрим все-таки на то, как работает теплоэлектростанции в Украине, какое их количество. Из 14 электростанций половина работает на антраците. И в принципе говорить о том, что в Украине есть избыток угля газовых марок для того, чтобы перестроиться, все-таки преждевременно. То есть у нас в настоящий момент в стране нет профицита ни марки антрацит, ни газовых марок угля. Более того, если говорить уже о модернизации, то ДТЭК – это первая компания, которая в принципе посмотрела на эту возможность. То есть мы посмотрели, насколько реально, как быстро и сколько будет стоить переоборудовать блоки с антрацита на газовую марку угля, и сделать это быстро, так, как кажется, это невозможно. То есть чтобы перевести блоки, нужно не менее 8 месяцев, более того, останавливать нужно всю станцию.
— А на что вы рассчитываете в стратегических планах компании – что все-таки в итоге спустя некоторое время вам придется заняться этой дорогой и долгой модернизацией или конфликт на востоке Украины разрешится, и пропадет необходимость?
— Я думаю, что все-таки, если говорить о тех возможностях, которые есть по антрациту, если говорить не о Донбассе, то мы же понимаем, что антрацит кроме Донбасса можно взять только за рубежом. При этом есть и ограничения по портам морским, то есть морские порты – это где-то 400 тысяч тонн в месяц по объему, при этом общая потребность годовая в антраците в стране – это порядка 9 млн. тонн. То есть импортом ее покрыть практически невозможно.
— Поэтому?
— Я думаю, что сейчас как раз наиболее такой насущный вопрос – это то, что сейчас в условиях дефицита такого антрацита было принято постановление кабмина о введении чрезвычайных мер, и, по сути, с завтрашнего дня начинается уже ручное регулирование.
— А чем это вам может помочь, вот это вот ручное регулирование?
— То, что принимается кабмином, оно все-таки нацелено на стабильность энергосистемы, поэтому я бы не говорила о том, что лично или не лично компании. По сути, что это будет означать? Это будет означать, что в ручном режиме будет регулироваться уже мощность станций, которые работают на антраците для того, чтобы могли дальше работать.
— Ирина, у меня два вопроса конкретных, может быть, вы можете на них коротко ответить. Можете ли вы, обладаете ли вы логистической возможностью приобретать уголь в России сейчас для того, чтобы решить проблему?
— Во-первых, мы не приобретали уголь в России, и ограничения все-таки есть по поставкам угля из России. Ограничения введены были еще, если не ошибаюсь, в 2015 году, поэтому говорить о том, что у нас есть какие-то планы, я не могу. Разумеется, сейчас мы не обсуждаем эти вопросы.
— И второй вопрос: что будет с блокадой, скажите мне, как вы считаете?
— Я была бы, конечно, очень рада, если бы я могла ответить на этот вопрос. Но мы сегодня видели с вами, что были заявления уже и президента Украины, накануне было заявление кабмина.
— Что ожидает компания ДТЭК? Я по-другому вопрос сформулирую.
— Я думаю, что мы, конечно, будем ожидать более положительных сценариев в плане того, с пониманием того, что уголь – это стратегический товар. Более того, мы понимаем, что и перевозки угля регулируются фискальной службой и таможенными органами, СБУ, то есть это достаточно стратегический товар.
— Спасибо, Ирина. Скажите мне, пожалуйста, обсуждается ли в компании ДТЭК то, что блокада – это атака на компанию ДТЭК? Да, нет?
— Я бы не стала обсуждать такие… я знаю, что разные теории обсуждаются в информационном поле, но я бы не стала их комментировать, разумеется, что очень-очень много есть информации, даже то, что уголь вывозится машинами с теплоэлектростанции, тоже сегодня нам удалось это прочитать. Я думаю, что мифов очень много сейчас, которые есть.
— Вы опровергаете, не вывозится уголь с электростанций?
— Давайте оперировать цифрами. В одну машину помещается 3,5 тонны угля, а в один железнодорожный состав – 3,5 тысячи тонн угля. Поэтому чтобы вывезти уголь, который одна станция сжигает в сутки, нам понадобилось бы с вами больше тысячи грузовиков. Соответственно, больше тысячи грузовиков, я думаю, что это мало реально, это невозможно.
КОММЕНТАРИИ