В 2012 году у Юрия была семья: жена Катя и новорожденная дочка. Через два месяца его мир рухнул.

Все началось с того, что он пришел с приболевшей дочерью в больницу, где выяснилось, что она инфицирована ВИЧ. Сдав анализы, он узнал, что и сам заражен ВИЧ. Катя призналась, что вирус пришел от нее. Ей сообщили об этом уже во время беременности, и она боялась признаться мужу.

Месяц спустя их дочка умерла. В прошлом году умерла и Катя – она отказывалась принимать антиретровирусные препараты для поддержания иммунитета.

“До последних дней мы жили вместе. Мы не разошлись, не разбежались, – говорит 40-летний Юрий, автомеханик из Подмосковья, пожелавший не называть своей фамилии. – Я уже смирился с этим. Как я могу обвинять женщину, которая родила мне дочь?”.

В январе в России был зарегистрирован миллион ВИЧ-инфицированных. Это в два раза больше, чем в 2010 году. С 1987 года от СПИДа в России умерло более 200 000 человек.

Несмотря на то, что ВИЧ-инфицированных в России менее одного процента и в целом ситуация лучше по сравнению с масштабной эпидемией в тропических районах Африки, Россия является одной из немногих стран, где количество инфицированных растет.

На Россию приходится львиная дола новых заражений ВИЧ в Евразии. По данным ЮНЭЙДС, она остается “единственным регионом, где эпидемия ВИЧ быстро распространяется”. В 2015 году в России было зарегистрировано 93 000 новых заражений, при этом в США, где численность население вдвое больше, в 2014 году было отмечено только 44 000 новых случаев.

Юрий не знает, как заразилась его супруга Катя, но его история иллюстрирует общую тенденцию, на которую, по мнению специалистов, российское правительство должно срочно обратить внимание: растет число заражений через гетеросексуальные контакты.

Вадим Покровский, директор Федерального центра по профилактике и борьбе со СПИДом, уже почти тридцать лет наблюдает за ситуацией. Он говорит, что эпидемия вышла за пределы традиционных групп риска и приобрела общий характер, то есть, согласно определению Всемирной организации здравоохранения, число ВИЧ-инфицированных среди беременных женщин стабильно больше одного процента.

По его данным, в 2015 году доля заражений ВИЧ через гетеросексуальные контакты достигла 45%, хотя 10 лет назад он составляла лишь 10%.

Покровский уверен, что ситуация приближается к критической, и правительству необходимо отказаться от консервативных мер, которые давно отстали от мировой практики. “Я считаю, что все-таки это уже переходит на гетеросексуальное население, – заявил Покровский в интервью Радио Свобода. – Надо срочно принимать действенные меры”.

Изначально основным способом заражения в России было употребление внутривенных наркотиков, которое резко увеличилось в промышленных городах Урала и Сибири после падения Советского Союза, когда там закрылось множество фабрик и прошли массовые увольнения. Начиная с 90-х большую роль играет и идущий из Афганистана героиновый путь; он привел к появлению “ВИЧ-пояса” в средней полосе России.

По словам Покровского, более в чем 15-ти из 82-х регионов России более 1% беременных женщин инфицированы ВИЧ.

“Сложность в том, что растет число заразившихся гетеросексуальным путем, – говорит Покровский. – Мы уже не можем говорить, что передача вируса связана с традиционно уязвимыми группами”.

Другие эксперты не видят серьезных изменений в способах распространения ВИЧ в России.

В письменном комментарии Радио Свобода специалисты из ЮНЭЙДС утверждают, что “большая часть случаев заражения в России по-прежнему происходит среди наркозависимых и их сексуальных партнеров”.

Однако все специалисты уверены в необходимости принятия срочных мер в России, поскольку ситуация с ВИЧ/СПИДом усугубляется. Это связано с устойчиво негативным отношением российского общества к гомосексуалам, общей перегруженностью системы здравоохранения, государственным давлением на неправительственные организации и логистическими проблемами.

Проблему признали?

Есть некоторые признаки того, что пресса, много лет считавшая проблему распространения ВИЧ второстепенной, начала менять свое отношение. Недавно в прокремлевской газете “Комсомольская правда” вышла статья под заголовком “ВИЧ может коснуться каждого – протестируйтесь!”

В марте премьер-министр РФ Дмитрий Медведев объявил распространение СПИДа угрозой национальной безопасности, а 20 октября подписал стратегию борьбы с ВИЧ-инфекцией до 2020 года.

Однако несмотря на рост осведомленности населения, врачи и активисты опасаются, что новая государственная программа ограничится консервативными и несистемными мерами, которые уже показали свою неэффективность в обуздании эпидемии.

Стратегия делает акцент на увеличении осведомленности среди “ключевых групп населения” в сотрудничестве с неправительственными организациями. Однако, по мнению большинства специалистов, там не указывается, каким образом государство будет работать с группами риска.

“Никто не ответил на вопрос, как мы будем предупреждать о распространении ВИЧ среди наркопотребителей, хотя уже около 20% наркопотребителей, которые вводят наркотики внутривенно, заражены ВИЧ, – говорит Покровский. – Как предупредить о заражении остальных 80%? Ничего об этом не сказано. Тоже самое, естественно, касается и секс-работников. Все знают, что их очень много, но никаких специальных программ государство не планирует по этой группе. То же самое касается мужчин, занимающимися сексом с мужчинами”.

Государство не уделяет достаточно внимания профилактике, продолжает Покровский, и это отражается на финансировании борьбы со СПИДом: “Если на лечение [выделяется] около 18 миллиардов рублей, то на предупреждение только 400 миллионов рублей”.

Нулевая терпимость

Крупных государственных программ, работающих с группами риска, в России нет. Этим занимаются исключительно неправительственные организации, которые по большей части финансируются из-за рубежа. Это небольшие специализированные НКО, вроде Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова – единственной организации в Москве, которая раздает наркозависимым шприцы, контрацептивы и лекарства.

Фонд им. Рылькова не получает финансирования от Кремля и зависит от зарубежных грантов. В июле он был включен Министерством юстиции в реестр “иностранных агентов” – по закону, принятому в 2012 году, в начале третьего президентского срока Владимира Путина. Этот закон призван оказывать давление на организации с зарубежным финансированием.

Активисты фонда сталкиваются с уличной травлей. В октябре 2013 года полицейские угрожали арестовать активистов, приехавших в аптеку на юго-восточной окраине Москвы, чтобы раздать там шприцы, бинты, презервативы и мази. Полицейские приказали им разойтись, и активистам пришлось продолжить свою работу в другом месте.

За последние 30 лет в России зарегистрирован миллион ВИЧ-инфицированных, однако, по мнению Покровского, еще 500 000 человек живет, не зная о своем диагнозе, – большинство из них употребляют наркотики внутривенно.

“Более половины наших пациентов заразились через прием наркотиков, – говорит Елена Морозова-Орлова, врач Московского областного центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями. – В этой группе очень трудно заниматься лечением ВИЧ. Употребление наркотиков криминализовано, и декриминализировать его не собираются. Поэтому те, кто употребляет наркотики, не могут обратиться за помощью в государственные учреждения.”

Активисты критикуют отказ российских властей от заместительной терапии, которая широко применяется в других странах, в том числе авторитарных, как Китай и Иран. Этот метод предусматривает замену героина метадоном, принимаемым в виде таблеток.

Руководитель фонда им. Рылькова Анна Саранг считает, что в одобренной Медведевым стратегии нет ничего нового и что она не способна остановить эпидемию. “Наверное, министерство здравоохранения все еще пытается найти уникальный русский и более богоугодный способ решения проблемы, поскольку они не принимают доказавшие свою эффективность международные профилактические программы – вроде раздачи шприцов и опиоидной заместительной терапии”.

“Мой сын сегодня умер”

Московская неправительственная организация Проект LaSky, работающая с би- и гомосексуалами, избежала регистрации в качестве иностранного агента, хоть и получает финансирование из-за границы. Ей пришлось приспосабливаться к новым законам, принятым в течение третьего президентского срока Путина.

Ноябрьским днем 29-летний Александр, по основному месту работы – заведующий складом, наклеивает метку “18+” на листовки Проекта LaSky и информационные буклеты о ВИЧ и гомосексуалах, чтобы не нарушить закон 2013 года, криминализирующий “пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних”.

Правозащитные организации и правительства западных стран заявляют, что этот закон серьезно ударил по правам ЛГБТ-сообщества в России, настроив против него общественное мнение, которое и так было враждебным еще со времен СССР, где гомосексуальные связи были уголовно наказуемыми.

20-летний гомосексуал Илья, посещающий центр консультации при Проекте LaSky, прочувствовал это на собственном опыте, когда заразился ВИЧ в декабре 2015 года. Его семья, живущая в Сибири, отказалась от него.

Когда он позвонил матери, чтобы рассказать о результатах своих анализов, она ответила: “Мой сын сегодня умер”, – и повесила трубку.

Илья, пожелавший не называть свою фамилию, говорит, что впал в депрессию, которая отразилась на его успеваемости в МГУ. В мае он попросил отсрочку от экзаменов, представив положительный тест на ВИЧ и справку от врача, однако был сразу же отчислен.

“В России по-прежнему к ВИЧ-инфицированным относятся не как к людям, нуждающимся в помощи, как к больным, а как к злонамеренным разносчикам чумы”, – говорит Илья.

Активисты Проекта LaSky утверждают, что одной из главных проблем все еще является отсутствие информации о ВИЧ. Александр, транссексуал из города на Волге, пожелавший не публиковать свою фамилию, говорит, что в 2013, когда он заразился ВИЧ, он понятия не имел, что би- и гомосексуалы входят в группу риска.

“Эта информация абсолютно нигде не присутствует; об этом никто не говорит, об этом никто не знает”, – сказал он.

Программы сексуального просвещения в школах недостаточны. В старших классах, вспоминает Александр, о презервативах рассказывали лишь однажды и лишь как о методе контрацепции: “Конкретно касающихся ВИЧ-инфекции разговоров вообще никаких не было. У нас в области ни у кого не было такого. Зачастую, как правило, там просто поверхностно рассказывалось по поводу инфекций, передающихся половым путем. Чтобы не заразиться, надо пользоваться презервативом”.

Проект LaSky предлагает помощь в преодолении одной из главных логистических проблем для ВИЧ-инфицированных в Москве: государство гарантирует бесплатное медицинское обслуживание для граждан только по месту постоянного проживания, однако многие жители российской столицы зарегистрированы в своих родных городах.

После того, как Александр узнал, что у него ВИЧ, он отправился домой – в городок за 400 км к востоку от Москвы – для длительного лечения. Он пытался сохранить работу, заранее попросив отпуск, однако был вынужден уволиться. Позже с помощью Проекта LaSky он смог встать на учет в Московском областном центре по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями.

Шампанское, а не презервативы

Активисты критикуют имеющиеся программы сексуального просвещения – например, плакаты в московском метро, на которых не говорится об использовании презервативов как о профилактической мере.

Один из плакатов, оплаченных из средств московского правительства, гласит “Невежество переводит тебя в группу риска” без дальнейших объяснений. Другой плакат указывает в качестве профилактической меры семейные ценности: “Измена переводит тебя в группу риска”.

Павел Лобков – телеведущий, который нашел в себе силы преодолеть табу и объявил, что является ВИЧ-инфицированным прямо в эфире во Всемирный день борьбы с СПИДом, – считает, что презервативы должны быть гораздо доступнее.

“Про презервативы не надо говорить, надо их бесплатно раздавать в клубах и везде, где есть насыщенная сексуальная атмосфера, – на всяких рейв-вечеринках и так далее, – сказал он в интервью Радио Свобода. – Когда в обычном магазине пачка из 12 презервативов стоит как бутылка шампанского, 18-летние мальчик и девочка купят бутылку шампанского, а не эти скучные презервативы”.

Лобков говорит, что раньше работали профилактические программы, однако времена изменились. “В 90-е годы, я помню, что по всем гей-клубам и просто рейв-вечеринкам на барной стойке лежали бесплатные презервативы. Исчезли все. Они должны бросаться в глаза”, – отмечает он.

Людмила Стебенкова, уже много лет возглавляющая комиссию Мосгордумы по здравоохранению и охране общественного здоровья, призвала 15 ноября запретить бесплатную раздачу презервативов.

Стебенкова – обладательница ряда наград Русской Православной Церкви. Она заявила, что презервативы обеспечивают защиту от инфекции лишь в 80% случаев, а их бесплатное распространение ведет к “безответственному сексуальному поведению”.

Чуть позже Стебенкова выступила с критикой зарубежных неправительственных организаций, назвав раздачу одноразовых шприцов и призывы пользоваться презервативами (в том числе среди школьников) странными и безответственными методами. “Москва избрала путь пропаганды здорового образа жизни и семейных ценностей”, – заявила Стебенкова.