“Украина - это Европа”. Три года назад украинцы вышли на Майдан в поддержку европейского курса Украины. То, что начиналось как мирный студенческий протест, переросло в марш миллионов. Позже люди на улице станут мишенями для снайперских пуль, а кровавое противостояние на Майдане перерастёт в войну на востоке Украины.

Теперь 21 ноября официально называется Днем достоинства и свободы. В этот день сперва люди начали собраться на главной площади Киева, Майдане Незалежности, а после участники дошли до здания на улице Большая Васильковская, где, по их словам, находится офис кума Владимира Путина – Виктора Медведчука. Там активисты разбили окна и подбросили горящую покрышку.

Именно в годовщину начала Евромайдана украинцы задают вопросы о том, что навсегда изменилось в Украине, а что не удалось даже начать менять. Об этом корреспондент Настоящего Времени поговорил с украинским историком и публицистом Ярославом Грицаком.

Настоящее Время: Сегодня очень многие люди, которые стояли у истоков Майдана, написали посты если не разочарования, то, по крайней мере, предупреждения, что коррупцию победить не удалось, что в некотором смысле даже стало что-то хуже, чем было, потому что у кого-то пропала надежда. Вы как оцениваете те три года, те последствия Майдана, как изменилась страна, на ваш взгляд?

Ярослав Грицак: Страна очень изменилась, потому что здесь оказалось, что чего раньше не было или было не совсем видно, в Украине есть очень сильное гражданское общество, это даже не слова, это не теория, и это гражданское общество намного лучше, чем государство, чем политическая элита. Это главное качество. К сожалению, у этого общества нет достаточных сил и резерва, чтобы изменить политическую ситуацию, и поэтому кризис остается.

Настоящее Время: ​ Кризис остается – это означает, что переломить систему, как ее называют, ну так абстрактно, хотя речь идет о конкретных людях на самом деле, на ваш взгляд, в ближайшее время удастся или общество завязло в проблемах?

Ярослав Грицак: К сожалению, я не могу сейчас ничего сказать хорошего. У меня не депрессия, но я не вижу сейчас положительных факторов или сдвигов, чтобы это стало возможно. Я считаю, что, к сожалению, Украина упустила свой шанс, как говорят, окно возможности за эти три года. То есть реформы были, но реформы проходили или слишком поздно, или слишком незначительные. Радикального изменения ситуации, власти не случилось.

Настоящее Время: ​Может ли быть изменение радикальное на каком-нибудь третьем Майдане, как вам кажется? Или этот вариант сейчас для Украины закрыт?

Ярослав Грицак: Я думаю, что нет. Знаете, особенность этой революции украинской, в частности, что она парадоксально начинается не когда хуже становится, а когда лучше становится. Поскольку сейчас в Украине очень сильный экономический кризис, к сожалению, на который накладывается политический кризис, страна будет в режиме выживания. В режиме выживания революции возможны, конечно, но шансы очень небольшие. Я не верю в третий Майдан. Но это не означает, что я не верю, что будет новый кризис, к сожалению, потому что не удалось сделать это за три года, Украина будет двигаться от кризиса к кризису. Революции, скорее всего, не будет.

Настоящее Время: ​ А может быть эволюционное развитие, поколенческое изменение. Что должно, на ваш взгляд, в ближайшее время или не в ближайшее произойти?

Ярослав Грицак: На ближайшее время – я не оптимист, потому что будет кризис. То есть окно возможностей закрылось. Но в то время, как закрылось окно возможностей, я считаю, что открылся коридор, который, условно говоря, будет существовать где-то лет 20-25, пока это поколение, которое делало революцию, не войдет в возраст 40-50 лет. Потому что это действительно новое поколение с совсем другими качествами, в том числе ценностями, о которых мы говорим. И что самое главное – что это поколение размазано по всей Украине, оно не только на западе, оно и в Днепропетровске, и в Одессе, Харькове, очень сильно видно его.

Настоящее Время: ​Простите за такие вульгарные сравнения, но можно сравнивать отчасти систему в Украине и систему в России? В России вот это самое поколение новое, о котором вы говорите, столкнулось с тем, что старое поколение зацементировало систему настолько, что новому место будет найти очень трудно. В Украине есть такая опасность или нет, как вам кажется?

Ярослав Грицак: В Украине другая опасность. В Украине опасность того, что очень многие люди, самое главное – активная часть, может выехать, это уже случается, а та, что останется, может коррумпироваться. То есть это тоже потому, что система, там, где формируется это молодое поколение, это образование, оно коррумпировано от начала до конца. То есть это две главные угрозы. А то, что будет цементирована власть – нет. Власть – это особенность Украины, хорошая особенность – что власть не может зацементироваться, просто по определению не может. Смотрите, нет ни одной партии, которой более 10 лет. Я не уверен, что те партии, что сейчас в парламенте, просуществуют дольше следующих выборов. То есть Украина очень динамическая в этом отношении.

Настоящее Время: ​Война какой фактор оказывают на это? Люди устают от нее, это, наверное, понятно, потому что люди погибают на войне.

Ярослав Грицак: Случилось наихудшее, что может. Наихудшее – это, конечно, горячая война, ее нет, к счастью. Но худшее то, что люди уже к ней привыкли, она стала частью пейзажа политического. И что еще хуже – она стала инструментом политических манипуляций. Это, я считаю, что это хуже, потому что люди не понимают важности того, что происходит.

Настоящее Время: Спекуляция на патриотизме присутствует или не присутствует? Как вам кажется, это угроза или не угроза?

Ярослав Грицак: Есть спекуляция на патриотизме, но нужно понимать, что эта спекуляция отвечает интересам общества, потому что общество очень патриотическое, именно гражданское общество патриотическое. Здесь даже не то что расширение украинской идентичности, просто украинская идентичность получила новое качество. Во-первых, она двуязычная, то есть это восток и юг. А во-вторых, сейчас у нее комплекс, даже не комплекс, она чувствует себя, что она тоже ценность, что и другие культуры мира. То есть она очень уверена в себе. Это состояние общества, это не государство, не бюрократия, это нельзя смодифицировать. Хватит поехать на концерт "Океана Ельзи" это увидеть, чтобы вы сразу поняли, что это такое.

***

Что говорят обычные люди?

Герои Небесной сотни и погибшие в боевых действиях - первые, кого украинцы вспоминают в эти дни. Многие разделяют мнение Ярослава Грицака – лишь малая часть целей "Революции Достоинства" была достигнута. Но несмотря на разочарование в нынешних властях, люди не оставляют надежды на перемены в будущем.

Что говорят политики?

• Дмитрий Ярош бывший лидер "Правого Сектора": "Люди кардинально изменились. Это свободные люди, их теперь загнать в стойло практически невозможно".

• Евгений Нищук министр культуры Украины: "Общество изменилось в сознании, внимательности, бдительности. Не нужно путать бытовое недовольство с тем, за что вышли студенты на Майдан. Они стояли за то, что задекларировано во всех европейских пактах. Вот это чувство, которое колебалось от страха до самопожертвования, от героизма до чего-то ещё, родило новый человеческий ресурс. Этот градус нужно поддерживать и беречь".

• Георгий Тука заместитель министра по вопросам временно оккупированных территорий: "У меня нет никаких сомнений в том, что мы тогда все сделали 100-процентно правильно. Скажу только, если бы я знал, как оно всё дальше будет, то действовал бы решительнее и не дал бы всем этим негодяям сбежать безнаказанно".

• Петр Порошенко Президент Украины: "Российский авторитарный режим, который замочил в сортире демократию в собственной стране, с удовольствием пользуется её инструментами для достижения собственных целей вне Российской Федерации.И когда в отдельных странах Евросоюза царит евроскептицизм, пусть они у нас учатся, как любить Европу и как бороться за европейские ценности, как проводить реформы И хотя старая коррумпированная система всячески сопротивляется этим самым реформам, активисты, как и три года назад, верят в необратимость процесса изменений".

• Павел Гудимов музыкант, арт-менеджер: "Кардинально изменилось поле возможностей. Раньше была огромная дистанция между современной культурой и процессами во власти. Теперь же нас слушают. Поэтому революция достоинства это прежде всего для интеллигенции, которая должна распространить эту культуру для широкой аудитории. Это шанс привнести новый вкус, новый порыв свежего ветра в культурные процессы в мире".