В основе уголовного дела против министра Алексея Улюкаева лежит давний спор между российским правительством и Игорем Сечиным о покупке нефтяной компании "Башнефть" и дальнейшей приватизацией части государственной "Роснефти".

Еще два года назад компания "Башнефть" принадлежала групе АФК Система Владимира Евтушенкова. Осенью 2014 года Евтушенкова арестовали и посадили под домашний арест.

А "Башнефть" благополучно перешла в собственность государства, и бизнесмена отпустили. В октябре 2016 года, компания "Роснефть" приобрела "Башнефть" и поменяла менеджмент компании.

Министр Улюкаев, арестованный Басманным судом Москвы, еще летом говорил, что "Роснефть" является ненадлежащим покупателем "Башнефти", поскольку является, по сути, госкомпанией.

При этом правительство Медведева заявляло курс на приватизацию госактивов для пополнения бюджета России, в том числе и продажу 19% акций "Роснефти". Но теперь эти планы оказались под вопросом. Партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин рассказывает, почему продажа пакета акций крайне неудобна для руководства "Роснефти".

— Скажите, что, на ваш взгляд, происходит. Компания "Роснефть" уже получила компанию "Башнефть", и сделка по покупке "Башнефти" состоялась. Зачем сейчас компании "Роснефть" инициировать расследование, уголовное преследование министра экономического развития России?

— Ну, во-первых, не "Роснефть" инициировала преследование. У "Роснефти", судя по ее заявлениям, судя по заявлениям государственных чиновников, с приобретением "Башнефти" все в порядке. Никто не собирается оспаривать эту сделку, хотя она, разумеется, не может называться приватизационной, поскольку российский бюджет от этой так называемой приватизации практически ничего не получает. Государственными деньгами компания расплатилась за государственную компанию. Вот и все, никакой приватизации.

Что касается задержания федерального министра даже на таком уровне, то я думаю, здесь дело глубже, чем тот предлог, что якобы все связано лишь с приватизацией "Башнефти". Мы видим, что, судя по заявлениям официальных властей, разрабатывался Улюкаев уже больше года. То есть за ним шла слежка, прослушивались его телефоны, шла подготовка к этой ночи, в которой объявили, что его задержали. Я представляю, что это все-таки можно рассматривать в плане такой странной кампании по борьбе с коррупцией, объявленной наверху, аж в Кремле. Но мы видим, что таких явных коррупционеров, владеющих виллами на Майями, яхтами, личными самолетами, в которых собачек на выставки возят…

— Как у Игоря Шувалова.

— …дворцами с шубохранилищами и т.д. что-то они как-то не попадаются в эту сетку. А в сетку очень усиленно затягивают, делая их коррупционерами или изображая коррупционерами, тех государственных деятелей, которых относят к категории "либеральных реформаторов" или что-то в этом роде. Ну давайте посмотрим, примеры есть. Помните, был арест у нас Сергея Сторчака, которого пришлось отпустить, и он сейчас заместитель министра финансов? Помните арест Евтушенкова, руководителя АФК "Система", которого тоже пришлось отпустить, поскольку все обвинения оказались липовыми?

— Надо тогда вспомнить, что "Башнефть" в результате этого ареста, впоследствии этого ареста оказалась передана государству, а потом продана "Роснефти".

— Там дело немножко посложнее было.

— Конечно, посложнее.

— Но вспомним давайте такого завзятого либерала как губернатор Кировской области Никиту Белых, который тоже попался на коррупции явно. И теперь при весьма загадочных обстоятельствах…

— Но там тоже дело немного сложнее, как вы только что сказали про АФК "Систему", и поэтому про это тоже можно отдельно говорить.

— Да, это отдельная, конечно, поэма. Но мы видим, что в сетку эту попадаются люди с репутацией так называемых либералов. Улюкаев, у которого была репутация 25 лет подряд завзятого либерала, участника команды Гайдара и т.д., он здесь был очень явной мишенью для этого. И чтобы подвести его под такую красивую завершающую операцию, потребовался год, а, может быть, даже и больше.

— Да. Тут вопрос вот в чем. Послушал я сегодня заявления депутатов Госдумы, которые комментируют этот арест, задержание, которое приведет к аресту домашнему, судя по всему. И у меня складывается впечатление, что кто-то празднует победу над окончательно похороненными планами приватизации в России. Кто-то, возможно, государственные олигархи таким образом навсегда закрыли вопрос приватизации в России. Вы думаете, я прав или нет?

— Я думаю, что отложили в любом случае. Насчет закрыли – пока непонятно, поскольку бюджету все-таки деньги очень нужны, и непонятно, откуда их брать, эти деньги. Но как минимум сделка по "приватизации" "Роснефти" самой "Роснефтью" откладывается или вообще отменяется. Арест или задержание Улюкаева стало очень удобным предлогом для того, чтобы это начинание свернуть.

— Давайте тогда, если можно, чуть подробнее именно про этот эпизод. Приватизации "Роснефти" – это то, против чего выступал сам Игорь Иванович Сечин. В этом смысле он победил?

— Ну я думаю, что да, в этом случае – да. Причем там ведь очень интересная схема получилась. Сначала объявили, что будут искать каких-то инвесторов, которые согласятся огромные деньги заплатить за 19,5% "Роснефти", и таким образом помочь $700 млрд положить в государственный бюджет. Потом, когда выяснилось, что никаких таких инвесторов нет, и никто не хочет покупать компанию с репутацией скупщика краденого (помните аферу ЮКОСа?), ну непопулярная компания в западных кругах, мягко говоря. Тут вдруг оказалось, что ни индийцы, ни японцы, ни китайцы, ни вьетнамцы не хотят становиться новыми владельцами.

— А по поводу слухов о продаже этой части компании компании British Petroleum – так и вообще суд начался между СМИ, которые это написали, и Игорем Ивановичем Сечиным.

— А вот здесь очень интересная ситуация. Когда выдвинули идею, что давайте-ка сначала сама "Роснефть" купит свои 19,5%, переведет их в казначейские акции, а потом продаст каким-то частным инвесторам, так что получилось: получилось то, чего всячески хотел бы избежать руководитель "Роснефти" господин Сечин.

Если эти акции будут переведены в разряд казначейских, это означает, что они выходят из состава голосующих акций, что означает, что, например, тот же крупнейший зарубежный акционер компании – компания ВР – вдруг приобретает не 19 с лишним процентов голосующих акций (сейчас BP владеет 19,75% акций после продажи ТНК-BP — НВ), а больше 25%, поскольку сама база голосующая сокращается.

А это означает, что по всем законам она получает право наложения вето на стратегические решения руководства "Роснефти" во главе с Сечиным. А этого позволить никак нельзя. И я думаю, что эту аферу с задержанием Улюкаева будут использовать для того, чтобы свернуть на время все планы приватизации "Роснефти".

— Может ли, на ваш взгляд, как-то правительство Медведева пострадать больше, чем сейчас, когда арест состоялся?

— Правительство Медведева и так было, в принципе, импотентным, потому что все стратегические решения в энергосфере, в экономической сфере принимались в администрации президента или лично в его кабинете. От правительства требовалось лишь подтвердить это какими-то подзаконными актами регулирующими и т.д.

— Тогда объясните мне слова Владимира Путина, которые наши зрители услышали только что перед нашим с вами разговором, о том, что он сам был обескуражен, когда узнал, что правительство решило компании. "Башнефть" продать "Роснефти"? Но, впрочем, сказал Путин, это решение экономического блока правительства, он в это не вмешивается. Было понятно, что он если не недоволен, то, как минимум, удивлен.

— Давайте все-таки воспринимать заявления политиков с некоторой долей сомнения. Что ему было известно… я понимаю, что без согласия Путина та операция по приватизации "Башнефти" ну никак не могла состояться.

— Почему это все выливается в публичное поле? То есть это значит, что Игорь Сечин или кто бы то ни было независимо от Владимира Путина ведет самостоятельную игру? Или им было важно продемонстрировать всему обществу, что вот мы можем так?

— Элементы некоторые самостоятельной игры я здесь вижу. Все дело в том, что, как говорится, сжимается кормовая база. Та публика вокруг президента, которая занимала ведущие посты в ряде отраслей, в принципе, во всех ведущих отраслях, эта публика фактически сидела на потоках наличности в бюджет и из бюджета куда-то. И вот эта регулирующая публика вдруг обнаружила, что потоки наличности, которые проходят через их краны, резко сократился, поскольку и цены на нефть упали, и экономика наша в не очень хорошем состоянии.

— Ну да, кризис, одним словом.

— Фактически в критическом состоянии. И между вот этими держателями кранов на потоках наличности начались внутренние свары: то "Роснефть" претендует на полномочия "Газпрома", собираясь его расчленить, то другая какая-то организация. То есть между ними начались малоприятные вещи.

— С участием спецслужб и прочих вещей.

— Люди, контролирующие одно, начинают соперничать с людьми, контролирующими нечто другое.

— Вы можете представить себе ближайшее будущее экономического блока, например, правительства и Российской Федерации в связи с этим?

— Само правительство, оно не играет такой большой роли, это очень техническое правительство, которое не вылезает. Мы видим, что в экономическом плане министры практически…

— Давайте подведем итоги: правительство остается, приватизация откладывается, как минимум – "Роснефти", как максимум – как идея национальная спасения российской экономики. Ну и, собственно, все остальное остается при своих, люди продолжают делить те самые деньги, потоки, которые проходят через те самые краны наличности, которые вы сейчас нам описали, да?

— Примерно так. Может быть, и будут какие-то попытки приватизации, но я думаю, что они задержатся.