Каждый ребенок должен иметь доступ к качественному образованию, сказано в Конвенции ООН о правах ребенка. Однако это фундаментальное право детей по-прежнему нарушается в самых разных странах. 124 миллиона детей во всем мире – от Сирии до Таджикистана – остаются без образования.

Разрушенные школы, лагеря беженцев, переполненные детьми, стали привычной картиной за последние несколько лет. По данным Детского фонда ООН, 9 тысяч школ в Сирии, Ираке, Йемене и Ливии непригодны для того, чтобы в них учились дети. Они либо разрушены, либо используются в качестве убежищ для местных жителей, либо служат военными базами.

Рушатся надежды целого поколения. Недоступность образования стала одной из основных причин массового бегства мигрантов с Ближнего Востока в Европу, так как соседние страны – Иордания, Ливан и Турция – не могут предоставить детям-беженцам полноценное обучение.

Об этом вашингтонские эксперты говорили на саммите, посвященном вопросам образования в странах, переживающих или переживших конфликты и кризисы.

"Соседние страны принимают детей из Сирии и Ирака и пытаются помочь им, но этого недостаточно", – говорит Джой Дю Плесис, эксперт в области образования на Ближнем Востоке. – "Если вы поговорите даже с самыми необразованными родителями, то они вам скажут, что хотят дать своим детям хорошее образование, поэтому уезжают.

Родители интуитивно понимают, что только образование может спасти будущее их страны. Согласитесь, качественное образование, которое в том числе дает молодежи знание о различных этнических группах и религиях, может разрушить этот бесконечный круг межконфессиональных, этнических и других конфликтов", - считает эксперт.

****

Нищета, разрушенная инфраструктура и целое поколение детей, видевших только войну – таковы последствия подобных затяжных конфликтов. Именно с этим столкнулся Таджикистан после пяти лет гражданской войны, которая оставила 55 тысяч детей сиротами. Как рассказывают участники вашингтонского саммита из Таджикистана, сегодняшняя молодежь до сих пор страдает от отсутствия качественного образования.

"К сожалению, после войны авторитет образованного человека упал. И, конечно, дети не стремились получить образование. С другой стороны на них давили социально-экономические факторы, многие отцы погибли во время гражданской войны. Многие покинули Таджикистан и находятся в трудовой миграции", – говорит Зарина Базидова, специалист по мониторингу, оценке и исследования Программы предотвращения отсева учащихся из школ.

"Отцы покидают семьи и не возвращаются, и матери остаются одни. Средний размер семьи в Таджикистане – это 5-6 человек, то есть четверо детей у матери, и она должна их воспитывать. В этой ситуации старшие дети начинают помогать родителям – носить воду соседям за деньги, где-то на полях чужого человека работать", - рассказывает эксперт.

С особой остротой эти проблемы ощущаются в селах Таджикистана. Туда и отправились Специалисты Агентства США по международному развитию, побывавшие в селах Таджикистана, указывают на то, что нищета, отдаленность школ от населенных пунктов, неподготовленность преподавателей – не единственные причины того кризиса образования.

Другой фактор – родители и религиозные лидеры в сельской местности, не отпускающие детей в школу, объясняя это тем, что дома от них больше пользы, а девочкам лучше смотреть за младшими сестрами и братьями.

Гулгунчамо Наимова координатор образовательной программы USAID в Таджикистане рассказывает: "Мы начали работать не только со школьниками, но и с родителями, и с общественностью. Наибольшее влияние оказали религиозные лидеры, например, в том, чтобы девочки продолжали учиться, ходили в школу".

А у школьников благодаря этой программе появились наставники, учебники, время на развивающие игры и – в результате – интерес к учебе. Хотя это – лишь первые шаги на пути к восстановлению образования в стране.

На вопрос, почему подобная программа не разработана для детей Ближнего Востока, эксперты отвечают единогласно: опасно. А местное население тем временем ищет спасения – и образования – в других странах. И 24 миллиона детей в возрасте от шести до одиннадцати лет по-прежнему не ходят в школу.

Ануш Аветисян, Настоящее Время