Сотням чеченских семей еще предстоит похоронить своих близких, пропавших без вести более десятилетия назад в ходе двух войн, обрушившихся на Северо-Кавказский регион России.

В преддверии Международного дня жертв насильственных исчезновений, который отмечается 30 августа, корреспондент Радио свободная Европа побеседовал с родителями по сей день ожидающими возвращения своего сына – живого или мертвого.

Грозный, Россия – Зура Батаева бережно держит в руках небольшую фотокарточку. С выцветшей, помятой фотографии на нас смотрит черноволосый и кудрявый молодой человек с искренним выражением лица. Это изображение – все, что осталось у нее в память о ее сыне Висите, пропавшем без вести вскоре после вторжения в Чечню российских танков более 20 лет тому назад. Это была первая из двух губительных войн против чеченских сепаратистов.

"Хуже всего – не знать, что с ним произошло. Мое единственное утешение в том, что когда я умру, мы снова будем вместе", - нервно теребя краешек платка, говорит Зура Батаева.

Ей нелегко вспоминать о сыне. Взгляд отстранен, слова медлительны. С момента его исчезновения жизнь для нее и ее мужа Абуезида остановилась.

Не стало и их второго сына, сотрудника милиции. В 1998 году, за год до начала второй чеченской войны, он был найден мертвым со множественными колотыми ранами на теле. Его родители (оба грозненские пенсионеры) по сей день не могут найти объяснения произошедшему.

Они понимают, что Висита скорее всего тоже нет в живых. Они подозревают, что он погиб от рук служащих федеральных войск, которые, в попытках обнаружить связи с боевиками, производили беспрецедентные задержания чеченских мужчин на протяжении обеих войн. Многие из этих задержанных были впоследствии найдены мертвыми со следами пыток на телах.

27-летний Висит и его сосед Муса пропали 31 декабря 1994 года - в день начала масштабного, кровавого нападения федеральных войск на столицу Чечни город Грозный. По свидетельствам очевидцев, молодые люди укрылись от артобстрела в подвале больницы, где и были схвачены российскими солдатами. С тех пор живыми их больше не видел никто.

Со временем тело Мусы было обнаружено в московском морге, однако обстоятельств его гибели выяснить не удалось. Родители забрали тело сына и похоронили его в Чечне.

Однако продолжающаяся неизвестность, окружающая исчезновение Висита, так и не позволяет его родителям смириться с потерей.

"Иногда я закрываю глаза и вижу сына, словно он вернулся, - говорит Зура. – Я вижу как он со мной разговаривает, как мы вместе обедаем на летней веранде нашего дома. Я вижу его и во сне".

Эта мучительная неизвестность знакома многим чеченцам. По оценкам правозащитников, в результате двух войн около 5000 человек по-прежнему остаются пропавшими без вести. Первая война началась 11 декабря 1994 года вторжением федеральных войск на территорию Чечни. Ее целью было подавить растущее стремление к независимости в этой маленькой Северо-Кавказской республике.

Многие семьи, подобно Батаевым, продолжают искать своих близких. Они обвиняют власти в равнодушии к их ситуации.

При помощи денежных вливаний из Москвы кремлевский назначенец Рамзан Кадыров осуществил масштабное восстановление Грозного. Однако в то время как в городе возводятся сверкающие небоскребы, тягостная обязанность предания земле тел погибших на войне ложится, главным образом, на плечи правозащитников.

"Мы никому не нужны. Правительство оставило нас один на один с нашей проблемой, - вздыхает отец Висита. – Нам очень помогают простые люди, однако у них есть собственные проблемы. Родственники многих из них тоже пропали без вести".

По словам правозащитников, невскрытые захоронения остаются по всей Чечне – в подвалах, дворах и полях. Власти, тем не менее не торопятся извлекать тела из земли.

Правозащитнице Зейнап Межидовой известно местонахождение по крайней мере трех массовых захоронений, где, по ее словам, находятся останки сотен человек.

"Эти тела должны быть опознаны. Мы знаем где они находятся, - говорит она. Власти обязаны искать наших детей".

Несмотря на неоднократные обещания Кадырова, в Чечне до сих пор отсутствует собственная лаборатория судебной экспертизы. Извлеченные из общих могил останки отправляют на экспертизу в Москву или в Ростов-на-Дону, а затем возвращают в Чечню для погребения.

В поисках сына Абуезид Батаев исследовал многочисленные массовые захоронения, голыми руками перебирая находящиеся в них останки.

Однажды он узнал, что в общей могиле неподалеку от грозненского консервного завода найдено тело, совпадающее с физическим описанием его сына. Имя "Висит" значилось в найденных с телом документах. Абуезид и Зура немедленно отправились к месту захоронения.

"Там находилось около 250 тел, - вспоминает Зура. – У некоторых из них ноги были связаны колючей проволокой".

Тело, однако, не пренадлежало их сыну.

"В этот день я упала и очень сильно повредила колено. Оно болит по сей день", - говорит Зура.

В попытках отыскать Висита, его отец добрался даже до лаборатории судебной экспертизы в Ростове-на-Дону. Однако, среди увиденных им многочисленных тел, своего сына он там не нашел.

Вскоре после этой поездки Абуезид ослеп. Потерю зрения он считает результатом невыносимого горя.

Сегодня они с женой уже не в состоянии продолжать поиски тела Висита. Однако вопреки всему, Зура не оставляет надежду найти сына живым.

Когда я слышу как ребенок на улице окликает свою мать, я оборачиваюсь, - говорит она. – Я до сих пор надеюсь однажды свидеться с сыном".

(Материал написан Клэр Бигг на основе репортажа Ахмеда Султанова из Грозного).

Настоящее Время